Мы остаемся свободными

– Предлагает сосиски, овощное пюре, горошек и ванильный пудинг. Что брать?

– Бери все, если у него есть. Значит, он напичкан консервами и полуфабрикатами и отлично прокормит нас ту пару дней, что мы тут будем.

– Мы же вернемся на станцию?

– Конечно. Крейсер теперь наш, я разберусь с управлением, уничтожу остальные крейсеры, после состыкуюсь со станцией, и мы вернемся домой. Пусть Гильдия знает, с кем имеет дело. Надо только сделать это как можно быстрее, пока они не хватились. В идеале за несколько часов. Но после еды – жрать хочу страшно. И в туалет тоже хочу. Как там оборудование?

– Вполне на уровне. Такое ощущение, что до нас этим туалетом никто не пользовался.

– Крейсер однозначно создавался для людей. Люди тут должны быть, но их нет. Почему? Что скажешь?

– Да что тут говорить? – Таис принялась нажимать на кнопки, заказывая в агрегате еду, после решительно заявила: – Клятые роботы захватили власть. Вот и все. А на нас наслали вирус, чтобы мы поумирали. Небось на всех людей на Земле наслали вирус.

– Логично звучит. Мне даже возразить нечего.

– А что тут возражать? Все так и есть. Кстати, если это помещение для людей, то могли бы хотя бы парочку кресел поставить.

Сесть абсолютно негде. Ни стульев, ни диванов, ни кресел – ничего. Заметил?

– Заметил. Убрали за ненадобностью. А пищевой агрегат убирать не стали, потому что он встроен в стену, с ним много возни. Сохранили как есть. Даже еду в нем оставили.

– Заполнен на все сто процентов, я уже посмотрела. И едой, и водой. Написано, что рацион рассчитан на десять дней для одного человека.

– Нам хватит, пока не вернемся на станцию.

– А вдруг еда устарела и испортилась?

– Тай, это же консервы. Специальные. У них срок годности – сто лет, не меньше. Точно такие же поступают и к нам на станцию. Все предусмотрено и обработано. Ну, если ты совсем боишься – позови Пуша, пусть тот сначала попробует. Закажем ему шоколада и какао – здесь такое есть.

– Пуш, если даже мусор съест, ничего с ним не будет. Эту заразу точно ничто не берет. Помнишь, как он одолел шестиногого? Схряпал его плату и не поморщился.

– Ему вроде как даже понравилось. Отрывал мягкое покрытие лап и жевал. Двигал челюстями так, словно это колбаса ходячая. Могу спорить, что он хорошо попортил внизу шестиногих. Нашел себе добычу, вот и не возвращается к нам.

– А если вернется злой и агрессивный?

– Мы ему сразу шоколада. На него это всегда действовало.

Агрегат выдал прозрачный пластиковый поднос с красивыми мисочками, в которых дымилась аппетитная еда. Таис вдохнула запах и тут же заявила, что съела бы все, даже если бы точно знала, что в еде отрава.

– Не сомневаюсь, – ухмыльнулся Федор, забирая поднос.

Они устроились на прорезиненном покрытии пола, прямо у стены, недалеко от агрегата. Расставили мисочки и стаканчики на полу. Таис стянула с себя куртку – здесь, наверху, было чуть жарче, чем внизу. Федор тоже разделся и остался в одной синей футболке. Даже снял темные ботинки и поставил их рядышком. Ботинки – это единственное из обуви, что осталось после спецназовцев и что удалось отыскать на Третьем уровне. Зато они были удобными и легкими и почти не ощущались на ногах.

Таис была обута в кроссовки, специально предназначенные для поездок на магнитных досках, – низкие, с невесомой термоподошвой, создающей нужный температурный уровень для ног. Кроссовки были ярко-розовыми, с черными полосками и черными значками. Детские кроссовки, и это еще повезло, что размер ноги у Таис остался небольшим и обувь всегда можно было подобрать на Втором уровне. Федору с этим было гораздо сложнее.

Таис была такой голодной, что первые несколько ложек просто проглотила, торопливо разжевывая и перекатывая языком слишком горячую пищу. Дышала с открытым ртом, чтобы все поскорее остыло, и Федька, поглядывая на нее, смеялся и поднимал брови: мол, мартышка есть мартышка, что с нее взять…

Временами он принимал вид взрослого и старшего, но Таис это не задевало, она вообще почти никогда не злилась на Федора.

Но когда первый голод прошел, овощное оранжевое пюре (непонятно, что там было, вроде как картошка, кабачки и немного тыквы, если верить объяснениям агрегата) вдруг показалось ненастоящим. Каким-то пластмассовым на вкус, что ли.

– Отрава отравой, – поморщилась Таис, перестав жевать.

– А что ты хочешь? Сколько оно тут лежит? Год, два? Ему, может, лет пять. Оно хранится в порошке, в вакуумной упаковке, оно содержит консервант. Потому и вкус такой. Есть можно, не отравимся. Но и пользы особенной не принесет. Тай, на нашей станции все продукты такие, просто мы их сразу съедаем.

Федор отправил в рот полную ложку и выразительно прожевал.

– Ладно. Переживем. Лишь бы вернуться на станцию.

Таис съела всю свою порцию. Во-первых, ее было много, и она утолила голод. Во-вторых, придала сил. В-третьих, даже как-то успокоила. Еда есть еда. Без еды жизни нет.