Мы остаёмся жить

Девушке-бариста я сказал, что сахару не надо. Она заметила, что у меня странный голос. Мой венгерский действительно был уже не таким как прежде, но её удивило не это. Она спросила, много ли я пою. Я улыбнулся и ответил, что петь мне приходится не часто, но для неё сделаю исключение. Я спел её «Strangers in the night». В целом, вышло неплохо, но не настолько, чтобы заслужить такой её восторг. Она сказала, что ей ещё никогда не пел. С виду, ей было двадцать пять – очень странная девушка. Я сказал ей в ответ, забирая чашечку с кофе, что раньше ещё никто не делал комплиментов моему голосу. Это было не совсем правдой, но пару раз за три тысячи лет – действительно похоже на нисколько. Я спросил её имя и она ответила: Вероника.

– Спасибо за кофе. Ещё увидимся, Вероника.

И ушел. На улице собирался дождь. Я быстро вернулся в зал ожидания. Одна рука у меня пропахла сигаретами, а другая кофе. Мы по-прежнему были единственными гостями в зале ожидания, но уже спустя минуту здесь было уже не протолкнуться, будто все эти люди ждали момента, чтобы войти сюда всем вместе. Взгляд моей спутницы стал рассеянным и наш с ней разговор на отвлечённую тему, который она сама же и завязала, довольно быстро угас.

Я встал в очередь у туалета – я устал и проголодался. И тут мимо меня прошел сам Кит Ден – блюзмен самого подходящего для этого жанра цвета кожи, на концерт которого мы и пришли. Я сразу забыл, куда шел и стал караулить его у двери, пока тот снова не появился. Он намеревался как можно скорее проскользнуть сквозь толпу обратно в концертный зал, но я перегородил ему путь, показавшись из-за угла – так просто от меня не уйти.

Я попросил его дать мне автограф, но не для меня, а для «for Veronica». Вздыхая и пошатываясь, давая всему миру понять, как он устал от приставучих фанатов, он всё же выполнил мою просьбу, одним ловким движением оставив внушительную закорючку на входном билете. Затем, он наконец смог вернуться туда, откуда вышел; а я остался доволен. А спустя ещё несколько мучительных минут в толкучке, мы зашли в зал и заняли свои места рядом со сценой. Довольно скоро, показались и сами музыканты.

Многие сравнивают жирный мужской блюз с чёрными тонами – но ими там и не пахнет. Если бы можно было описать музыку цветом, то я бы выбрал красные и зелёные пятна на белом фоне с мазками фиолетового. Как музыкальная форма сложнее любой геометрической фигуры, так и её изображение должно быть выше простых очертаний предметов на холсте. Содержание важнее скорлупки – этот простой принцип я понял задолго, как о нём начали говорить все. И с тех пор, я живу по нему и наслаждаюсь прекрасным разнообразием.

После концерта я сказал ей, что ещё никогда такого не видел.

– Вот ты врунишка. Никакой ты не бессмертный. Если бы ты и вправду жил так долго, как о себе говоришь – то не осталось бы ничего, что ты ещё не видел. Тебе было бы скучно – особенно, со мной – так как ничего нового в этом для тебя уже не было. А так: тебе столько же лет, на сколько ты и выглядишь.

– Даже миллиона лет не хватит, чтобы увидеть в этом мире всё; а скучать может и первоклассник. Да, когда-то, моя тоска разрывала меня на части. Но мы оба можем порадоваться: те времена давно прошли.

По дороге я сказа своей спутнице, что мне нужно ещё кофе и заглянул в кофейню, со знакомой мне уже бариста Вероникой. Я попросил у неё эспрессо и пока он готовился, незаметно положил под стойку для неё автограф Кит Дена «для Вероники». Она вручила мне кофе, улыбнулась и мы снова попрощались. За три тысячи лет мне это не надоело. Возраст – не главное.

Мы с моей спутницей долго шли сквозь густой мрак по дорогам из фонарей. Неожиданно, она попросила у меня закурить.

– Курят – только дураки, – вспомнил я одну фразу, доставая пачку, – да и татуировки делают одни мудаки.

Она рассмеялась.

– Тогда, раз так, что делать с теми, кто даёт прикурить и бьёт татуировки?! Кстати, я знаю в Будапеште один клёвый тату-салон. Для тебя набить татуху – это и вправду на века. Уж в чём, но в это венгры большие молодцы.

– Мертвецов не судят. А те, кто дают прикурить – сами наполовину мертвы.

– Кстати про мертвецов, за свои три тысячи лет скольких ты убил?

– Бывало, что приходилось оставлять немало трупов, если тебе так интересно. За мной больше смертей, чем у любого злодея.

– А ты их считал?

– Считают те, кому есть, чем гордиться. А проигрышам счёт не ведут. К тому же, сосчитать их было бы просто невозможно.

– Кстати о мертвецах – ты знаешь о моём новом тату? – она действительно быстро сменила тему.

– Ты про ту, что в форме черепа?

– Что?! Как тебе только удаётся подглядывать в местах, которые тебе не показывают?! Убила бы!..

– Да ладно, я не подглядывал. Считай, что угадал.

– Нет. Теперь, я успокоюсь только когда ты угостишь меня выпивкой. Слава высшим силам, что эта долгая поездка наконец-то близится к концу.

– Не торопись. Мне ещё много чего ещё предстоит рассказать, прежде чем мы разойдёмся каждый своей дорогой.

– Пьяной – мне легче слушать твои страшные сказки.