«Мы от рода русского…»

Судя по данным и летописи, и византийских хроник, переговоры между противниками были многократными и напряженными. Греки, вероятно, требовали ухода руссов с Дуная; Святослав настаивал на своем и возвращал Константинополь к традиционному обязательству греков об уплате ежегодной денежной дани Руси, какую ему платили до начала конфликта в Северном Причерноморье и Крыму, а также в 967—968 годах, когда он сидел в Подунавье. Как видим, руссы добились своего: они вернули Византию к договору 967 года, основные условия которого заключались в отказе Руси от претензий на северопрнчерноморские н крымские владения Византии и в согласии греков на ее присутствие на Дунае и возобновление уплаты дани Киеву. В остальном же сохранялись нормы русско-византийского договора 944 года, регулирующего весь комплекс политических, экономических, юридических и военно-союзных отношений между странами.

Обращение к русским и византийским источникам показывает не только смысл переговоров, но и вводит в их атмосферу, выявляет тогдашний посольский ритуал. И Святослав, и греческие послы придерживались общепринятых норм посольских отношений.

Византийские послы входили к Святославу, кланялись ему, выкладывали перед ним свои дары, потом передавали русскому князю речи Иоанна Цимисхия. Святослав отвечал им, просил передать его речи императору. Устюжская летопись сообщает, что после окончательной договоренности с греками Святослав послов «отпусти с честию», т. е. организовал для них прощальный прием, как это и было положено при отъезде иностранного посольства на родину. Поразительно, что все эти нормы, учитывавшиеся уже во время выработки русско-византийских договоров 907, 911, 944 годов, этот официальный дипломатический лад сохранялись в не располагавших, казалось бы, к соблюдению ритуала условиях. Шла война, Святослав принимал послов в своем шатре, в полевой обстановке, и грекам, вероятно было даже странно, что руссы поставили их в столь ритуальное, столь традиционное положение. Думается, и это сделано было неспроста. В такого рода делах в период раннего средневековья значение имела каждая деталь, каждый политический штрих. Ставя переговоры на уровень официальных дипломатических приемов и отпусков, официального дипломатического ритуала, руссы тем самым могли подчеркнуть свою хозяйскую уверенность в праве оставаться в тех краях, где они уже закрепились, свой государственный суверенитет над По-дунавьем, свои грозные намерения в отношении Константинополя. Они как бы напоминали грекам о своей угрозе убрать их владения с Европейского континента в Малую Азию, на берегу которой находился Константинополь.

Недавно одному зарубежному исследователю удалось на страницах древнего греческого манускрипта, находящегося в Мадриде, обнаружить миниатюры, которые изображают переговоры Святослава с греческим посольством в период, как мы полагаем, лета 970 года, поскольку встреча Цимисхия и русского князя в 971 году под Доростолом отражена здесь же на другой миниатюре.

Святослав сидит па троне и принимает византийских послов. Трон украшен деревянным резным орнаментом. Художник изобразил Святослава как владетеля подвластных ему территорий, а поскольку переговоры происходили в непосредственной близости от византийской столицы, то тем самым миниатюра отражала владетельные претензии как раз на те районы, которые он считал своими в этом краю. Такими владениями можно считать Подунавье, потому что по миру 970 года Святослав обязался уйти туда снова.

И действительно, и русская летопись, и византийские источники подтвердили: после заключения мира с греками Святослав ушел назад в Переяславец. В болгарской столице Преславе остался русский отряд во главе с княжеским воеводой. Война закончилась. Болгария, где к власти пришли сторонники прежнего курса — противники Византии и сторонники Руси, стала вновь союзником Древнерусского государства. Болгарский царь Борис продолжал жить в своем дворце в Преславе, сохраняя суверенитет над всей территорией страны. Православные храмы стояли нетронутыми руссами. Русских отрядов не было нн в каких других болгарских городах, кроме Преславы: Плиска и иные поселения жили своей обычной жизнью. Святослав практически не проявлял больше интереса к делам Болгарского царства, поселившись опять на Дунае в милом его сердцу Переяславце, не затронул он своим нападением и Западно-Болгарское царство, выступавшее активно против Византии. Венгры и печенеги отправились к себе на родину.

В Преславе обретался в это время претендент на византийский трон Калокир, который жил при дворе болгарского царя и продолжал, видимо, играть какую-то роль в политических антивизантийских расчетах союзников —- Болгарии и Руси.

Такими мы застаем отношения на Балканах во второй половине 970-го и в начале 971 годов.