«Мы от рода русского…»

Начнем с того, что в этом документе как бы объединены все предшествовавшие русско-византийские договоры. Этот документ стал синтетическим, итоговым, он вобрал в себя все, что оба государства в течение десятилетий выработали с такой пользой для себя.

Это типичный договор «мира и любви». Но то, что раньше являлось сутью клятвенных устных миров, что впервые прозвучало в преамбуле договора 911 года, возвращающего сторонам мир после военного противоборства, теперь раззернуто в стройную концепцию политического документа. И Русь, и Византия провозгласили в договоре восстановление прежних мирных отношений между странами и возвратили их к светхому миру», под которым можно понимать договор 907 года. Автор «Повести временных лет» полагал, что византийские послы поначалу прибыли в Киев <:построити мира первого» н Игорь вел с ними переговоры о «мире. В начале договора также говорится о том, что цель его — «обновити ветъхий мир;>, «утверднти любовь;> между Византией и Русью, «створнти любовь» <;на вся лета^. В одной из статей о воггп-юм союзе между партнерами с гордостью отмечается: «...и оттоле уведять (узнают) ииы страны, каку любовь имеють грьци съ русью». «Миром» назван договор неоднократно и в заключении.

Тем самым были повторены, возобновлены нормы общеполитической части клятвенного договора 907 года. Русско-византийские отношения получили новый мирный импульс; теперь «ветхий мир» 907 года отошел в историю. Его заменил новый развернутый мирный договор 944 года.

В состав договора вошли и статьи экономического и политического характера, регулирующие посольские и торговые отношения между странами, которые не обновлялись с 907 года. Теперь они почти без изменения попали в новый письменный договор. Подтвержден был порядок предоставления руссам «хлебного» и «месячного:*, т. е. посольского и купеческого, содержания, предоставления им всяких припасов на обратную дорогу. Б отдельных случаях просто было сказано: «яко же уставлено есть преже»

Но появились и новые мотивы. Более пространно были определены обязанности «царева мужа», который должен был вводить в город посольские миссии и купеческие караваны. Если раньше его обязанности по сотрудничеству с руссами звучали в общей форме, то теперь они развернуты; сказано, что он должен переписывать, охранять, разбирать возникшие недоразумения между руссами и греками и если кто «створить криво», то этот чиновник первым должен выяснить суть дела, наказать виновного, «оправить» правого. Ему же вменяется в обязанность контролировать характер и масштабы торговых операций, удостоверивать своей печатью на товарах законность сделок.

Чувствуется, что за истекшие тридцать с лишним лет со времени заключения договора 911 года много «проказ» пришлось испытать в отношениях между собой и грекам, и Руси, и вот теперь фигура «царева мужа» выходит на первый план в качестве регулятора этих отношений.

И еще новшество в этой части договора. Если раньше просто декларировалось, что «месячину» получает только та русь, что приходит с куплей, то теперь вводится строгий порядок выявления — кто, зачем, с какими целями из руссов пожаловал в Константинополь. Появляются своеобразные «удостоверения личности» — грамоты, выданные послам и купцам от имени великого русского князя в адрес византийского императора. В случае, если руссы явятся без таких грамот, то их следовало по новому порядку взять под стражу и сообщить о них в Киев: «Аще ли без грамоты придуть, и преданы будут намъ, да держимъ и хранимъ, дондеже (до тех пор, пока) възвестимъ князю вашему». Если же руссы при этом начнут сопротивляться, то греки имели право убить их, и русский князь не должен за это взыскивать

На первый взгляд кажется, что договор просто-напросто ставит русских пришельцев в тяжелые условия: чуть что — и «по этапу» на родину, а будешь сопротивляться, то и жизнь потерять недолго. Но оказывается, что все наоборот. Этот пункт договора — целиком в пользу Древнерусского государства. По существу русское правительство ставит появление своих соплеменников под жесткий контроль великокняжеской власти, и византийцы им в этом лишь помогают. Путешествие руссов в Византию может осуществляться лишь с позволения киевского князя, с предъявления его именной грамоты.

Взятым под стражу руссам, явившимся без княжеских удостоверений, положено выехать на родину, где киевский князь решает, что с ними делать. «.„Мы,— говорят греки в договоре,— напишемъ ко князю вашему, яко нмъ любо, тако створять*. Вот как оборачивается на деле это кажущееся стеснение Руси в Византии. Киевский князь берет под строгий контроль вояжи своих подданных в Византийскую империю.

Но это было выгодно и грекам. Тем самым они оберегали себя от появления в Константинополе нежелательных лиц, разного рода авантюристов, беглецов,