«Мы от рода русского…»

Основная же часть, «ряд», идет как от имени Византии, так и от имени Руси. На первый взгляд такое положеиие кажется парадоксальным. Обычно ученые приписывали это ошибкам переписчиков, путанице с местоимениями. Но вот крупный исследователь византийских документов той поры немецкий ученый Карл Нейман обратил внимание на то, что нередко иностранные посольства специально требовали, чтобы текст отдельных наиболее важных статен шел непременно от имени византийского императора, независимо от того, кому адресуется экземпляр договора. Вспомним, что в летописном тексте, который, судя по всему, был копией русского оригинала, врученного грекам, статьи, касающиеся обязательств византийцев, идут от лица императора («царство наше»).

Это еще раз подчеркивает, что Русь просто-напросто добивалась своего, и даже в русский текст, который, как и в 911 году, был вручен грекам от имени Игоря, руссы вставили статьи, идущие от имени греков.

Потом был обряд утверждения выработанного договора. Русские послы «водили суть царе.... роте», т. е. приняли в Константинополе клятву в верности договору со стороны византийского императора и его соправителей. Сами клялись здесь же, в соборной церкви (христиане),, и на оружии, обращаясь к своему языческому богу Перуну (язычники). Но это была лишь часть заключительной процедуры. В завершающей договор части отмечено, что он написан «на двою харатью», т. е. выработан в двух одинаковых по духу экземплярах. Один отдается Руси, и на нем «крестъ и имена наша (т. е. византийского императора) написана». А другой — византийскому императору, и на нем написаны имена послов и гостей. И далее говорится, что теперь русские послы должны «проводить» византийское посольство «къ великому князю рускому Игорсви и къ людемъ его», и они обязаны на русском экземпляре договора также идти «на роту», т. е. дать клятву «хранити истину» принятому соглашению.

...Кончалось лето 944 года. Вот уже несколько месяцев со времени первых переговоров на Дунае шла выработка нового русско-византийского соглашения. Наступил заключительный акт: после утверждения договора в Константинополе византийскими императорами, после клятв в верности ему со стороны русского посольства, обычного в таких случаях «отпуска» посольства византийским императором, преподнесения послам Нвору и другим подарков огромный посольский караван двинулся на Русь.

Когда это было — в этом же году осенью, а может быть, весной, по первой воде следующего, 945 года,— трудно сказать. Во всяком случае, в летописи договор помечен 945 годом, что может означать год его утверждения Игорем. Трудно поверить, чтобы в течение одного 94-4 года можно было успеть византийскому посольству прибыть в Киев, провести там переговоры, русскому посольству побывать в Константинополе, выработать там текст сложнейшего договора и попасть вместе со вторым византийским посольством опять в Киев. По всей видимости, караван появился' в русской столице уже весной 945 года.

В караване шло русское посольство Ивора н вместе с ним византийское посольство императора Романа I Ла-капина, которое должно было, согласно выработанному тексту, принять клятву на договоре князя Игоря и его «мужей». Сама практика вот такого «ответного» посольства уже в то время получила значительное распространение в Европе: послы, возвращаясь, как правило, «провожали» в свою страну дипломатических представителей другой державы. Этого требовали безопасность и необходимость помощи во время долгого пути и т. п. И теперь руссы осваивают этот обычай, с которым познакомились еще в 839 г.

Летопись сообщает, что по приходе каравана в Киев состоялся прием византийского посольства у Игоря.

Русский князь будто бы спросил греков: «Глаголите, что выказалъ царь», т. е. говорите, что вам наказал передать император. И послы отвечали ему, что император рад миру, заключенному между двумя странами, и сообщили, что русские послы в Константинополе привели византийского императора к присяге на верность договору и теперь настало его, Игоря, время совершить «роту*, т. е. клятву, на заключенном соглашении вместе со своими «мужами». И Игорь согласился.

Наутро состоялась торжественная церемония. К холму, на котором возвышалась статуя Перуна, двинулась процессия. Ее возглавлял сам киевский великий князь. Следом шли его «лучшие» бояре, мужи, дружинники. Сюда же пришли и члены византийского посольства.