Мы платим железом

– А нечего чужих жен хватать! – поддержал кто-то из хирдманов.

Поднялся шум, но уже не такой, как вначале. Слышно было, что большая часть теперь – на стороне женщин.

– Тихо! – рыкнул Рангар, и шум стих.

– Вас послушать, так это не мне, а я должен верегельд платить, – недовольно проворчал конунг. – Мой человек мертв. И виновны в этом они! – палец Рагнара указал на девушек. – И молчите все! Если бы они шлялись не одни, а со своим мужем, никто бы к ним и не сунулся! А кто моего человека погубил, тот наказания не избежит!

– Знаешь, отец, а мне жаль, что этот болван так легко умер, – задумчиво произнес Ивар. – Он ведь не на жену Ульфа Свити руку поднял. Он на нашу власть посягнул. Разве мы с братом, – он кивнул на Бьёрна, – ходим по Роскилле и хватаем всех девок, что нам понравятся?

– Да тебе б и так никто не отказал! Да и Бьёрну… – начал кто-то, но Ивар глянул на болтуна, и тот осекся.

– И мы этого не делаем не потому, что какой-то там муж может встать у нас на пути, у нас-то на пути никто не встанет, а потому что есть Закон. И Закон этот – ты, отец. И он – с каждым, кто на нашей земле живет и чтит твою власть. Так что если бы этот дурень сделал, что хотел, я бы не отдал его Ульфу Свити. Честь жены стоит дорого. Но честь конунга, твоя честь, отец, моя честь, и его, – кивок в сторону Бьёрна, – она подороже женской. И мы спросили бы за нее полную цену, и преступник не ушел бы в царство Хель раньше, чем заплатил всё сполна.

– Ивар прав! – подтвердил Бьёрн, приосанившись. – Одно дело, когда в бою кто-то на тебя руку поднял. Тогда что? Убил, да и всё. А когда на нашей земле, да еще на жену достойного человека, тогда это уже дело личное. Тут просто убить мало. Тут надо – по-особому. Я б, к примеру, с ног начал. Если…

– Вам бы глашатаями закона на тинге быть, сынки! – перебил Рагнар. – Но здесь не тинг. Здесь мой суд, и я решаю так: я потерял хирдмана, и за него будет назначена цена. Высокая цена. И говорить о ней я буду не с ними, а с твоим, Ивар, любимчиком Ульфом Вогенсоном. Он здесь, в Роскилле, женщина?

– Нет, – качнула головкой Гудрун. – Мы одни приехали.

– Вот! – заявил Ивар. – Это и есть наш закон. Твой закон, отец! Две красавицы с полными кошелями серебра приехали одни! Без страха!

Вообще-то они приехали не совсем одни, а с сопровождающими. И брат был с ними. Но уточнять Гудрун не стала.

– Я говорю, – уронил Рагнар, и Ивар умолк. – И я решаю. А решаю я так: чтобы через четыре дня Ульф Вогенсон стоял здесь. Это всё.

Повернулся, махнул рукой сыновьям и зашел в дом.

– И что теперь? – тихонько спросила Заря.

– Рагнар что-то задумал. – Гудрун нахмурила бровки, но тут же успокоилась и улыбнулась: – Не бойся, Зарра, муж нас в обиду не даст. Он разберется.

Глава 52 «Ты заплатишь мне железом!»

– Одни убытки от тебя моему войску, Ульф Вогенсон, – проворчал Рагнар. – Заметь: это не первый хирдман, которого я теряю по твоей вине. Вот позапрошлой весной Визбура убил.

– Вообще-то, Визбур Морская Крыса не твоим хирдманом был, а Уббы, – вмешался дотошный Бьёрн. – Хороший был хольмганг. Есть, что вспомнить.

– Уббы или мой, а с нами в поход Визбур не пошел, потому что Ульф отрубил ему руки. И добро бы по важному поводу, а то из-за какого-то сконского бонда и его порченой девки! – Рагнар хотел сплюнуть, но плевать в доме рядом с богами – дурная примета, и он удержался. – Что ты сам, что жены твои… Одна славного ярла мечом проткнула, другая – хирдмана моего. С такими женами и хирдманов не надо. Женись еще раз двадцать – и готов хирд!

Рагнарсоны засмеялись. Я тоже. Потому что видел: конунг не сердится. Но что-то задумал. А если Рагнар Лотброк что-то задумал – готовься к проблемам.

Дочь конунга, Рангхильд кажется (я их путал), наполнила наши кубки и присела в сторонке. Слушала, однако, внимательно. Ей можно. А вот то, что нам прислуживает именно она, а не кто-то из челяди, кое о чем говорит. Например, о том, что Рагнар собирается сказать что-то важное. Не для случайных ушей.

– По правде сказать, этот новенький, Асгисль, был не чета Визбуру. – Рагнар отпил из кубка. Мы сделали то же. Посудины у нас у всех были знатные. Даже моя, которая поскромней, из натурального золота. Судя по чеканке – из франкской добычи. Церковная чаша для Таинств. – Дурной, да. Но всё же он мой хирдман. Твоя жена его убила, так что с тебя, Ульф Хвити, верегельд за его жизнь.

– Отец, его убил собственный брат, а не жена Ульфа.

На этот раз за меня вступился Ивар.

– Ты – конунг, – поспешно, опережая недовольство Рагнара, – произнес я. – Раз ты сказал, что его убила моя жена, значит так и есть!

– Вот такие слова мне нравятся! – одобрительно произнес Рагнар. – Верегельд, Белый Волк! Ты мне должен и понимаешь это!

– Понимаю.

Верегельд – фигня. На штрафы денег у меня точно хватит. И вряд ли Рагнар потребует много. Убитый тоже накосячил по полной.

– И долг этот ты мне вернешь! – заверил меня Рагнар Лотброк. – Но заплатишь мне не серебром. Ты, Ульф Хвити, заплатишь мне верегельд железом. Пойдешь со мной в Нортумбрию!