Мы платим железом

За этот – мешок репы, был ответ. И он готов прямо сейчас отдать нам половину. Отдал бы все, но ему и его помощнику тогда будет совсем-совсем нечего кушать. Потом будет легче, да. Всю весну и лето жреца будут снабжать мясом, а осенью он получит по одной мере с каждых тридцати, что соберут на освященном им поле. Но за это ему придется еще не раз погонять злых духов и попризывать добрых. И особо попросить своего покровителя, чтобы тот послал своих детей пожрать на деревенских полях всех грызунов, но людей при этом не кусать. Вот этой добычей он тоже готов с нами поделиться. И поделится, если мы его не убьем. Так что убивать его не в наших интересах, ведь тогда мы с него вообще ничего не получим, кроме мешка репы.

По мере того как служитель культа доводил до нашего сведения стоимость своих услуг, лицо Медвежонка теряло и оптимизм, и надежду на легкое обогащение.

Что ж, теперь самое подходящее время для того, чтобы вывести деревенского служителя культа из-под удара разгневанного братца.

– Знаешь, брат, это хорошо, что здесь только наши люди, – шепнул я ему на ушко. – Будь здесь кто-то из Рагнарсонов, как бы тебе не пришлось сменить прозвище.

– Это еще на какое? – буркнул Медвежонок.

– Мешок репы, – шепнул я и хихикнул.

Брат глянул на меня, как старина Тор – на инеистого великана.

– Только скажи это громче, и я тебя задушу, – процедил он.

И забыв о жреце, зашагал обратно в селение.

Я опасался, что он захочет сорвать гнев на местных жителях, но на берегу нас ждал сюрприз: еще один драккар. Большой драккар. И этот славный корабль на всех парусах, вернее, на всех веслах летел к берегу, а на носу его, попрятавшись за щитами, теснилась целая куча воинов. Полсотни минимум. И все они – явно не робкого десятка, потому что наверняка видели три наших боевых корабля.

Что ж, кто ищет смерти, тот ее находит.

Наши кирьяльские стрелки быстренько распределились по лесной опушке, с которой отлично простреливался берег, а мы, пехота, приготовились к внезапному удару. Когда эти храбрецы начнут высадку, то сначала их встретят стрелы, а потом – сплоченный строй викингов. В общем, кем бы они ни были, я им не завидую.

Я покосился на Медвежонка. Тот прям-таки слюни пускал от желания подраться. Пока – фигурально выражаясь. Но очень скоро они и впрямь потекут в самом прямом смысле. Берсерк в бою – малопривлекательное зрелище.

Спас наших противников их собственный страх. То есть не то чтобы страх, но желание себя немного подбодрить перед явно неравным боем. И таким бодрящим средством стал для них боевой клич. Чертовски знакомый не только мне, но и почти всем моим бойцам, включая кирьялов. Звук, от которого непривычному человеку сразу становилось не по себе. Этакий инфернальный волчий вой. Так, должно быть, будут выть Гарм и его сыновья варги в час Рагнарёка.

В общем, мне тоже стало нехорошо. Но совсем не потому, что я испугался. То есть я испугался, но совсем не того.

– НЕ СТРЕЛЯТЬ!!! – заорал я поочередно на трех языках: северном, словенском и кирьяльском. – НЕ СТРЕЛЯТЬ!!!

Я успел. Наверное, потому, что не я один был ошарашен. Стрелы не полетели. Я успел крикнуть. А вот Медвежонок успел сделать. Спрыгнул с невысокой кручи на каменистый пляж, бросил наземь щит, сдвинул шлем на затылок, раскинул руки и заорал:

– Рулав!

Как он ухитрился узнать среди столпившихся на носу и прикрывшихся щитами «десантников» нашего бывшего сопалубника, я не знаю. Просто узнал – и всё.

И всё.

В смысле, всё хорошо оказалось.

– А я думал – сегодня в Ирий! – сказал мне позже Харра Стрекоза. – Увидел, что у берега не два драккара, а три, и решил – конец нам. Ну сам дурак. Мог бы и признать твоего «Северного Змея».

– Не ты один, – успокоил я. – Да и не на драккары вы все смотрели. Но я вот чего не понимаю: почему вы не сдали назад. Могли бы затабанить и оторваться, пока мы, то есть не мы, а враги загружались да разгонялись.

– Не могли, – покачал головой Харра. – Это же наши данники. Одни из наших данников здесь. Им только покажи слабость, и потом по новой примучивать придется. А сразись мы за них, все их роды потом за наши смерти выкуп Ольбраду платили бы. Ну и сам знаешь: ратная слава выше жизни. И что это за жизнь, когда ты осрамился? – спросил он и вдруг заулыбался: – Ты меня дразнишь ярл, да?

Пришлось кивнуть. И тоже ухмыльнуться. Хотя я бы на их месте точно попытался свалить. Или – нет? Если бы на месте этих весян были мои кирьялы?

А черт его знает. Хорошо всё, что хорошо кончается.

– Куда шли-то? – спросил я.

– А к вам. Ольбард сказал: если вы в вик пойдете, так и мы с вами. Ты ведь не отказался бы?

– Нет, конечно.

Шесть десятков варягов. Еще бы я отказался! Да и сейчас не откажусь.

– Кто у вас старший?

– Руад. А мы с Рулавом – старшая гридь. Хольды по-вашему, – добавил он не без гордости.

– А пойдем-ка к нему, – предложил я, поднимаясь.

Как говорит мой братец: никогда не откладывай то, что можно съесть прямо сейчас.

– Пойду! – мгновенно отреагировал на мое предложение компании Руад. – А на кого?

– Не на кого, а на что, – поправил я. – На Смоленск!

И сразу скепсис на усатой физиономии. Не понял.