Мы под запретом

— Мам, — перебиваю ее, — я с ним только познакомилась, — напоминаю ей и даже не обманываю: ведь мы действительно только что узнали имена друг друга. — К чему этот разговор?

— Я просто заметила, как он на тебя смотрел, — смутившись, говорит мама. — Прости, милая, — притягивает меня, целует в висок. — Может это мои беременные гормоны и материнский инстинкт защитить свою повзрослевшую дочь от неправильных поступков. Не бери в голову, — машет она рукой и продолжает спешно подниматься по лестнице.

— Все хорошо, мам, — отвечаю ей вдогонку, натягивая вежливую улыбку.

— Но ты все равно держись от него подальше, хорошо?

— Хорошо, — обещаю, давя слезы.

— Ну, вот и умница!

И я внемлю маминым предостережениям, честно пытаясь выкорчевать из изнывающего тела это всепоглощающее влечение к «неподходящему» мужчине. Отталкиваю, бью наотмашь своим отказом, но таю, как шоколадка, в его ласковых руках, от его требовательных поцелуев и уверенности, переполняющей его взгляд в полумраке зашторенной ниши.

Я так хочу вцепиться в него, кричать: «Забери, увези, сделай своей!» Но пай-девочка во мне, обливаясь горючими слезами, твердит неустанно: «Так нельзя! Это неправильно! Он почти твой родственник! Что скажет общество? Он взрослый, а ты — наивная девятнадцатилетняя наивная студентка! Между вами пропасть, и мама права: он тебе не пара!» И я поддаюсь, убегаю, глотая слезы, считая, что поступаю правильно.

Но жду его появления в ресторане, замираю от каждого невольно брошенного взгляда в его сторону, млею, к оказываясь в его сильных руках на танцплощадке, и хочу. Хочу все, что может между нами быть. Хочу попробовать этот «запретный плод».

Вздрагиваю от звука остановившегося на этаже лифта и выныриваю из омута недавних воспоминаний. Нервно отдергиваю руку от двери и, смутившись, опускаю глаза вниз, когда мимо проходит пожилая пара.

— Дорогой, — раздается за спиной приторно-стервозный женский голос, — а что, этот распутник уже вернулся?

— Не знаю, милая, — безэмоционально отвечает ей мужчина.

— Опять будет потаскушек в приличный дом водить! — брезгливо фыркает дама, проходя в глубь коридора.

Сжимаюсь в комок, втягивая голову в плечи. Скрываю свое лицо за водопадом рассыпавшихся локонов, желая спрятаться от неприятных осуждений, и ожидаю, пока они войдут в свою квартиру.

Что же за день сегодня такой?! Люди вокруг будто сговорились очернить этого мужчину в моих глазах. Сначала мама, теперь вот эта престарелая дама, плюющаяся словами, словно гадюка ядом.

У меня что, на лбу написано, что я уже провела с ним шикарную ночь, отдаваясь вся, без остатка? Утопая в упоительном экстазе, захлебываясь удовольствием, я теперь, как наркоман, хочу еще и еще. Я не была стопроцентной девственницей до него, но именно с ним я почувствовала, что такое получать наслаждение от секса.

И я хочу продолжения.

Чувство противоречия нарастает с неимоверной силой, будоража желание сопротивляться, подстегивая меня действовать так, как велит одурманенное сознание. А оно, заткнув разум вескими доводами, вроде того, что в жизни надо все попробовать, вопит о том, что пора перестать быть послушной и примерной девочкой, делающей только то, что положено паинькам.

И вообще, у меня каникулы (скоро, только получить пару зачетов и сдать экзамен по экономике, по остальным предметам у меня все проставлено «автоматом»), значит, я имею право отдохнуть. Вот это и будет моим отдыхом. Ведь я не собираюсь в него влюбляться? Нет? Конечно же, нет!

Александр взрослый мужчина, ему не нужна любовь малолетки. Для него наша связь наверняка не больше чем те, что были до меня. Я ему интересна, и это льстит, будоражит и томит. Значит, позволю себе насладиться всем, что он сможет мне дать, и уйду, как только стану ему неинтересна. Сама уйду!

В животе безостановочно порхает рой бабочек, разгоняя по телу истому, и я решительно давлю на кнопку дверного звонка. Долгая трель разбивает тишину, и до меня постепенно доходит, что я примчалась к нему как ненормальная, даже не задумавшись о том, что его может не оказаться дома, что, вполне возможно, уехав из ресторана, он отправился развлекаться в какой-нибудь клуб. А его обещание ждать меня не гарант того, что ждать он будет, сидя у окошка, приняв обет целомудрия.

Разочарованно отдергиваю руку, делаю глубокий вдох, чтобы сдержать слезы, и замираю остолбеневшим сусликом, когда дверь открывается и на пороге стоит мой Мистер Шоколадка — в одном полотенце, обмотанном вокруг бедер, со слегка взъерошенными влажными волосами (видимо, он только что принимал душ) и с каменным выражением на лице.

Я теряюсь, и все, что могу сказать, это:

— Привет! Впустишь?

— Нет, — спокойно произносит он, не сдвигаясь с места, но и не закрывая дверь.

«Нет»?! Меня, витающую в облаках, словно резким рывком, спускают с небес на землю. Холод разочарования волной проходит по телу, замораживая ростки бунтарства в моей душе.