Мы пойдем другим путем! От «капитализма Юрского периода» к России будущего

Политическая элита соответствует этому бизнесу. Она слабая, она недостаточно компетентна, недостаточно инновационна, недостаточно прогрессивна, недостаточно энергична в реформах. Потому, что она не отражает интересы сильного, по-настоящему конкурентного бизнеса. Она обслуживает и отражает интересы людей, благополучие которых основано на бюрократических связях, на коррупции»[21].

И это говорит не какой-нибудь там марксист Колганов или «популист» типа Глазьева или Зюганова. Это говорит президент промышленной группы МАИР (металлургические и трубные заводы, переработка вторичных черных металлов, резиновое, лакокрасочное производство, сельхозмашиностроение и т. д.).

Несмотря на годы «реформ», даже и в условиях экономического роста, несмотря на все разглагольствования о том, что мы-де строим рыночную экономику, которая будет гораздо эффективнее плановой, наши горе-«реформаторы» так и не смогли изменить советскую структуру воспроизводства (которая действительно страдала неэффективностью). По-прежнему энергосырьевые отрасли осуществляют скрытое субсидирование отраслей обрабатывающей промышленности (в особенности машиностроения). Но по сравнению с советскими временами зависимость от энергосырьевого сектора возросла, да к ней еще добавилось хроническое недоинвестирование[22]. Где уж тут рассуждать об инновационном развитии!

Так есть ли у российской экономики перспективы 7–10 лет крутого подъема, возвещаемого в «Постколониальной матрице»? При продолжении прежней экономической политики — безусловно, нет. А что же будет в реальности?

За счет высокой конъюнктуры на мировом рынке сырья и топлива, обеспечиваемой повышательной фазой делового цикла в развитых странах и быстрым экономическим ростом в новых индустриальных странах (особенно в КНР), мы, возможно, будем иметь еще 3–5 лет высоких цен на нефть, газ, черные и цветные металлы. Это обеспечит нам продолжение экономического роста с постепенным понижением с 6–7 до 3–4 % прироста ВВП в год. Но чем дальше, тем больше будут сказываться низкие темпы обновления и без того катастрофически устаревшего за годы «реформ» основного капитала в большинстве отраслей народного хозяйства. Это означает, что конкурентоспособность отечественного бизнеса в глобальной экономике в целом будет падать, а не расти.

Экономический рост в России по-прежнему остается крайне зависимым от международного нефтяного рынка. Разница с девяностыми годами заключается лишь в том, что ранее рост прямо зависел от объемов производства и экспорта в нефтяной отрасли, а теперь зависит в большей мере от того, насколько доходы этой отрасли наполняют бюджет и увеличивают совокупный спрос на внутреннем рынке. Следует заметить, что за период 1998–2003 годов 80 % прироста доходов федерального бюджета обеспечивалось поступлениями от нефтяной отрасли, а в общей сумме поступлений примерно четверть зависела от колебаний цен на нефть (при том, что сама нефтяная отрасль производит лишь 5,6 % ВВП). При этом значительное падение нефтяных цен может вызвать обвал бюджета[23].

Кроме того, относительно малый вклад нефтедобывающей промышленности в производство ВВП представляет собой лишь статистическую иллюзию. Дело в том, что продукция нефтедобычи продается торгово-по-средническим компаниям по ценам, едва покрывающим себестоимость. Соответственно основная часть прибыли от добычи нефти реализуется торговыми фирмами, что резко завышает вклад торговли в производство ВВП и порождает напыщенные разглагольствования о соответствующем мировым тенденциям высоком удельном весе сферы услуг в ВВП.

Конечно, и это — сдвиг к лучшему по сравнению с ситуацией середины 90-х годов. Произошел переход от экономики чисто колониального типа, целиком зависящей от монокультурного экспорта, доходы от которого полностью проедаются или разворовываются, к экономике постколониальной страны, которая некоторую часть экспортных доходов все же использует для целей внутреннего развития. Условно говоря, сделан шаг от Нигерии к Венесуэле.

Однако этот шаг означает, что довольно крепкая индустриальная держава сменила свою экономическую структуру с модели беднейшей слаборазвитой страны на модель развивающейся страны среднего уровня развития. Между тем даже по формальным показателям (производство ВВП на душу населения) Россия сейчас относится к верхней трети развивающихся стран, занимая позиции где-то в верхней группе новых индустриальных стран 2-го эшелона и по целому ряду показателей опережая эти страны. Но вот только наша сегодняшняя экономическая модель вовсе не гарантирует нам того ускоренного экономического роста и модернизации, которые демонстрируют наиболее успешные из новых индустриальных стран (Южная Корея, Малайзия, Китай).