Мы пойдем с конем по полю вдвоем…

Олег Ратников, школьный мой приятель, после восьмого класса поступил в техникум. На Смоленке. Зашагал, можно сказать, во взрослую жизнь. Со стипендией и вольной формой одежды при посещении учебного заведения. Техникум – это не ПТУ какое-нибудь бестолковое, правопреемник ФЗО. Фабрично-заводское обучение, о коем шутили: «Шапка – во! ботинки – во! сразу видно – ФЗО!» В ПТУ была прямая дороженька троечникам и прогульщикам. Брали всех подряд, мастерам доставался отчаянный контингент, от которого старалась избавиться школа. Техникум все же другое. Со вступительными экзаменами и конкурсом на место. Солидно, или, как тогда проще говорили, – солидол. А у Олега еще в техникуме и ансамбль музыкальный настоящий. На вечерах выступают перед своей аудиторией, на танцах. Именно не дискотеках, а танцах. И Ратников на ритмухе (ритм-гитаре) пристаивает. Но я ему не завидовал: какой бы техникум ни был, все равно не институт. В армию заберут после обучения. А что там в армии? Ребята старшие ничего такого интересного для московского школьника не находили. Рассказывают, слушаешь – все какая-то ерундистика получается в их повествованиях. Героического мало. Ну, если не брать в расчет Афганистан, но о нем пока еще очень мало информации. 1980-й идет, войне в горах еще и года нет…

И Олег приглашает меня на свой концерт, который будет во Дворце культуры Академии имени Фрунзе. Ну приехали мы заранее, аппаратуру настроить, времени до выступления много. Подходит майор высокий ростом и говорит:

– Я начальник клуба, нужно шторы отнести в прачечную, а за это выпишу вам пропуск на все концерты афишные.

Ну, мы и понесли тюки запыленные по указанному адресу. И майор не подвел (хотя и пришлось его поискать по возвращении), выдал листочек на посещение всех мероприятий до конца года. Организовал досуг подростковый. И среди всяких невнятных москонцертовских полупенсионерских мистерий в афише значилось выступление «Веселых ребят» Павла Слободкина. Собственно, ради этого и шторы мы тащили.

Чтобы оказаться в зале того Дворца культуры, нужно проехаться на лифте на пятый этаж. Такая странная архитектура. И обычное время начала в 19.00 в тот день почему-то было сдвинуто на час. И в лифте я поднимался с человеком, у которого в руках была гитара, и по модной одежде можно было догадаться, что:

– Вы в «Веселых ребятах» работаете?

– Да.

– А я стихи сочиняю.

– Замечательно… – улыбнулся гитарист.

Видать, в моем облике читалось, что паренек я не урел непуганый, а какая-никакая творческая молодежь столицы школьного возраста.

– После концерта заходи со своими друзьями в гримерку. Расскажете, понравилась ли наша программа, мы только неделю ее обкатываем. Интересно услышать ваше мнение.

Концерт был очень добротным, по-эстрадному крепким, я даже сказал бы. И особенно понравились нам с Олегом песни того гитариста доброжелательного. Появился он на сцене не сразу. А в конце конферансье, представляя артистов, объявил: «Алексей Глызин». Фамилия, конечно, не самая звонкая. Вот, например, у того бородача, что на клавишах, – Александр Буйнов или у руководителя – Слободкин. Тот вообще вышел на аплодисменты после последней песни, в костюме отутюженном, надетом ради одного поклона. И улыбался, как актер из Голливуда.

После концерта мы, как благодарные зрители, подождали усталых музыкантов, – ну, там автографы на клочке билета. А я еще и телефон попросил у Леши. Не отказал – оставил. Будет теперь кому стишата мои сгружать.

Я же не знал тогда еще, что не очень хорошо звонить музыкантам в десять утра. Но Алексей – ничего, тактичный человек, другой бы послал куда подальше, а Леша нет. Даже подсказывал, о чем сочинять. А в шестнадцать лет надо же с кем-то из знающих людей советоваться.

Ну вот, не будь той прачечной, появилось бы у меня такое важное знакомство, а?

Самое удивительное, что в репертуаре Алексея, хотя он и знает о моем существовании, получается, ни одной песни на мои стихи нет. Должно быть, так и остался я для него тем пареньком из лифта. Со стишатами теми наивными.

Стишата

Свои первые стишата я сочинил в 14 лет. В спортлагере «Москвич». Случилось это под городом Чеховом, серединой августа месяца при чудной солнечной, безветренной погоде в пределах четырех часов пополудни. Стихи были наивные и подражательные, как и положено. Прочитал их близким друзьям по футбольной команде, сказав, что это строки из новой песни «Машины времени». Ребята оценили. Спустя день-другой я изрек им еще пару четверостиший, выдав за свежее творение группы «Воскресение».

– Здорово, где ты умудряешься все эти новинки услышать?

– Радио Moscow.

Было такое загадочное вещание на английском языке на непонятных частотах.