Мы попали сюда не по воле своей

Уже привычно просыпаемся. А! Мультяшка уже здесь. Что-то мне рассказывает. Спрашивает. Не ждет ответа. Эээ… плакать то зачем. Поморгаем. Еще. Заметила! Ладошку протянула. Погладила по черепушке. Странное ощущение, как сквозь какой-то материал. Похоже, я капитально забинтован. Во! Наверное и рот раскрыть поэтому не могу. А нос? Дышу то я как? Дышу! А раньше, что не дышал? Я мумий! Бывают египетские, а я клинический. Вроде у тех мозгов нет. А у меня есть? Кретин! Думаешь чем? Да, еще теперь дышу, значит не он. Но думаю периодически явно задницей, судя по некоторым умозаключениям. Кстати в носу что-то мешается. Ну-ка поворочаем зенками, вглядимся. Откуда-то оттуда еще одна трубочка синеется. А помню. Когда-то в реанимации у соседа такая была.

Мультяшка притихла и начала куда-то сползать. Понятно. Зелененькие нарисовались. Что-то их много и явно другие. Те вроде женского полу, а эти, по-моему, мужики. Нужных выпуклостей точно нет, и вообще морды погрубее и глазенки поуже. На груди какие-то бирки с ихними закорючками. А у одного слюнявчик на веревочке.

Ну чего там вы интересного во мне нашли? В упор каждый высматривает, сопит и начинает что-то сердито верещать. О! Последний со слюнявчиком балакает по знакомому. Точно, инглиш. Токо не сильно внятно. Одновременно жует и говорит. Помню, работал с таким в девяностых. Там их два было, один вроде ирландец, другой шотландец. Какой из них кто не помню, но один точно так же пережевывал все, что говорил. Ну-ка, ну-ка прислушаемся. Эти косенькие тоже перешли на инглиш.

Половину не понимаю. Ну не с моим пиджин-инглишем и полным отсутствием присутствия в медицине. В ресепшене в гостинице или в магазине то вполне. Тем более там клиент хоть на суахили, хоть на банту, все равно разберут, потому как клиент и денежку принес. Главное не дать её унести.

Что удалось уловить? Хорошо, хорошо. В смысле восстановление, хорошо, куча каких-то "графий", из которых мне знакома только электроэнцефалография – что-то тоже хорошо, что-то не очень, но тенденция хорошо, глаза фигня непонятная, но тоже хорошо. Регенерация совсем здорово. Это что там регенерирует? Я не рептилия! А впрочем, раз хорошо, то и по фигу. Пускай регенерирует, что надо.

Какой-то листочек под нос суют. Ну не понимаю, я ваших закорючек! Другой суют, одновременно что-то произносят. Произносят то же самое, что и с первым листочком. Третий листик. От меня ноль реакции. Недовольны? А чего хотели. Может там согласие на ключи от квартиры, где деньги лежат. Впрочем, денег там нет, карточки только. Потому ни да, ни нет, не говорю. Хитрые какие.

А собственно, почему закорючками спрашивают? Вроде перед этой пертурбацией я в родной деревне Москве обитал, и никуда не собирался. Даже если тут иноконсультанты, то свой российский кто-то быть должен. Нет? Чего они там еще лопочут? Этот со слюнявчиком значить консультант! Это у нас достопочтенный дон – Гонсалес. Вполне англосаксонское фамилие. Хи-хи. А вот зелененькие: господин Ким РэВон, господин Мун ДжонХо и какой то Ким ВонХэ. Корейцы! Точно! Это у них там все Кимы и Паки. А на инглише пробовать будут? Почему нет! Эээ… зелененькие! Чего? Амнезия! Какая на фиг амнезия? Я все помню! Ну, почти все.

Моргаю, а у них ноль внимания, фунт презрения. Потрюхали куда-то в сторону.

Все! Не подходи ко мне. Я обиделся.

Так. Подведем итоги текущего состояния. Я в корейской клинике, иду на поправку, Отдельная палата. Кто-то оплатил. Да еще недешевое протезирование и операцию на глазах! Врачи почему-то считают, что у меня может быть амнезия.

Попробуем опровергнуть хотя бы это утверждение. Ну, пока для себя. Опять о себе во множественном числе? Шизик! Не отвлекаться! Что я или мы помню до того. Родился, учился, работал, женился, пенсионер. Ну и на фига сейчас это? Даун. Как сюда попал!?

Лег на операцию, причем в обычной, не корейской клинике. Уже теплее. Подготовка к операции, операционная, чего-то там подписал. Наркоз. Темнота. Все.

Не все! Темно и дико страшно. Почему непонятно. Пытаюсь от этого страшного убежать. Куда непонятно. Да еще знакомое по снам впечатление, что ты наг и беззащитен. Причем абсолютно. Да еще четкое понимание, что от тебя все меньше. Ощущение куска сахара в горячем чае. Не хочу! Отдайте меня мне! Чего сопротивляюсь? Потому, что! Тебе какое дело. Отдай! Почему там не нужно? Мне все нужно! Мое! Буду бултыхаться! Лягушка бултыхалась, из кувшина вылезла! Что значит, это не мое! Раз прицепилось, значит мое! И это! Страх потерял? Если меня нет, то и страха нет. Хочу быть!

Обратно нельзя? Если нельзя, но очень хочется, то можно! Чем непонятно, но тяну на себя то, что растворялось в этом. В какой-то дикой истерике. Отдай, гад!

Ладно, отдам. Не радуйся, обменяю. А что можешь? Ну, хоть что. А вдруг больной, увечный. Вот это пойдет! А если как было! Не хочу терять! Медленно и неотвратимо. Можно, но немного? Хорошо. Самым близким. Ну, все, так, все. Поехали!

Епс! Как больно! Да, что же так током то лупить! Ничего не вижу. Темнота.