Мы - последствия баланса (СИ)

Прошлое по-прежнему имело над ней власть, и как бы отвратительно и прискорбно это не было, Сэмюэльс оказался прав – она стала зависима от темного лорда, от его жестокости и власти. Она всегда позволяла сильным личностям брать над собой верх, ей нравилось быть ведомой, а не вести людей. Только стоя по правую руку от кого-то, девушка ощущала какой-то интерес к делу и жизни в целом.

Перед волевыми личностями она крошилась, как фигура из песка, а в глазах остальных выглядела гранитной статуей. Проблема в том, что желание конкуренции с такими индивидуумами уходило на задний план, Алена с радостью была готова подчиниться их воле. Для нее существовали слабые и сильные. И из-за этого слепого разделения пострадало слишком много людей. Из-за этого пострадала в первую очередь она.

Что будет дальше? – интересный вопрос. Алена видела не лучшую из перспектив. Ее сын до сих пор жив и находился в заключении, что являлось абсолютным гарантом ее хорошего поведения. Чувства, которые она испытывала к Эдгару, никак не назвать материнскими, но с каждым днем она все сильнее беспокоилась о нем. В конце концов, не смотря на оправдания, девушка ответственна за него. И Вейдер уже видел, что она оттаивала к Эдгару, жаждала защитить его.

Поэтому Алена и видела лишь один исход. Поняв, что сила магнума все же могла перейти ему, Вейдер потребует все до последней капли, и в случае отказа убьет Эдгара. Девушка не хотела смерти сына, а также умирать самой. Если Вейдер воплотит угрозу в жизнь, Алене уже будет нечего терять, но зная себя, она не уйдет из Империи. Так и продолжит быть марионеткой. И что-то это не прельщало.

Ей не за чем будет покидать Империю, если Эдгар погибнет. Она окажется в ловушке, из которой не выберется даже по собственной воле. Для себя она не высвободится из золотой клетки, но не для сына. Хотела Алена того или нет, но несмотря на все заработанные благосклонности и награды, она должна выбираться. Зависимость от Вейдера ее убьет.Как наркомана – игла.

Трудно было удержать эту мысль до последнего, но оказавшись перед дверьми тюремной камеры, Алена засомневалась. Надзиратель оставался на посту, а ей в узком темном коридоре хотелось вжаться в стену и раствориться в небытие. Слишком сложный выбор, слишком трудное решение.

Введя код доступа, девушка вошла внутрь и закрыла за собой дверь. Здесь по-прежнему стояла прохлада, а Эдгар сидел в цепях, как опасный зверь. Он поднял на нее тяжелый взгляд, но промолчал, и Алене оставалось лишь смотреть на его ожесточенное лицо. Выглядел он отвратительно.

– Тебя хоть кормят?

– Это единственное, что тебя волнует?

Резкий вопрос не удивил Алену. Сын буквально метал в нее молнии, столько ненависти она видела разве что во взгляде Вейдера.

– Вы убили его. Хотя я вам все рассказал. Все.

– Не все, но…

– Да какая разница! – Закричал он, в порыве злости звякнув цепями. – Ты обещала мне! Ты хоть представляешь, что значил этот человек для меня, для всего Альд…

– Я сдержала свое обещание, – утомленно сказала Алена. – А о сенаторе Органа я понятия не имела. Клянусь.

Он хотел что-то добавить, накричать на нее, возможно, но шумно выдохнул и покачал головой. Эдгар не должен был узнать о смерти Бейла, но у охраны, видимо, слишком длинный язык.

– За что ты сражаешься? Я хочу понять.

– Вряд ли тебе удастся, – разочарованно подметил парень.

– Ты должен мне рассказать, объяснить. От этого будет зависеть твоя дальнейшая судьба. Да и моя тоже.

– Словно тебе есть дело хоть до кого-то.

– Есть.

– Тебе даже до самой себя нет дела, – не без ядовитого ехидства подметил Эдгар. – Я знаю, что творится у тебя на душе, и там беспорядок. Ты сдаешься перед трудностями, выбираешь путь насилия, потому что он проще. И я говорю не только о насилии по отношению к другим, но и к себе самой. Ты позволяешь людям манипулировать тобой, а взамен довольствуешься крохами власти.

– То же можно сказать и о тебе? – Алена предпочла не демонстрировать раздражение, хотя слова сына ее задели. Правда всегда ранит. – Ты находишься на коротком поводке у Органа, а они позволяют тебе сеять хаос: взрывать дома, убивать людей.

– Я не террорист. Та акция была… исключением. И я не горжусь ею.

Только по едва сдерживаемой ухмылке верилось с трудом.

– Серьезно?

– А ты разве не серьезна в своих… подвигах? У всех есть слабости, каждый не безгрешен.

– Так это твоя идея? За которую ты борешься. Просто кричать о том, что Империя – ад на колесах? Чем тебе не живется спокойно? Почему не живется семье Органа? В вашем распоряжении люди, деньги, власть.

– Власть – не значит свобода.

– Власть значит все. Когда у тебя есть власть, ты свободен делать все что угодно.

– Ну и как? Свободно тебе живется?

– Вполне.

– Ты должно быть шутишь? – искренне удивился парень, учитывая серьезность и спокойствие собеседницы.