МЫ: повести и рассказы

Но лишь 12 января 1997 года он встретил, образно говоря, девушку, по отношению к которой почувствовал такой комплекс психофизических ощущений, что понял: вот это и есть Настоящая Любовь, о которой пишут стихи, от которой стреляются и не спят по ночам, она, эта девушка, — тот единственный в мире человек, без которого он, Околов, образно говоря, не может жить.

Девушка, хоть была моложе, отозвалась на его чувства.

У нее были каштановые волосы, пушистые ресницы, ореховые глаза, она была стройной и гибкой.

Они, образно говоря, сблизились.

Околов был счастлив.

Это длилось месяц, другой, третий, четвертый…

Однажды, а именно 27 мая 1997 года, в 16 часов 40 минут по местному времени, Околов зашел в универмаг «Крытый рынок», чтобы купить себе ботинки, потому что старые стали совсем старыми. Он пришел в обувной отдел, увидел там продавщицу — и почувствовал вдруг, что широко улыбается и открывает рот, готовый уже воскликнуть:

— Здравствуй! Ты как здесь?

Дело в том, что продавщица была поразительно похожа на его девушку. Каштановые волосы, ресницы, глаза! Она была точной копией — разве только чуть моложе. И, если приглядеться, некоторые отличия все-таки имелись. Носик несколько больше, верхняя губка выпуклее, зато подбородок очаровательно округлее…

Околов долго ошивался в обувном отделе, делая вид, что выбирает ботинки, а сам исподтишка рассматривал девушку, все больше волнуясь — и никак не мог понять причину своего волнения.

Так и не купив обуви, он пошел домой, где ужинал и говорил своей жене, что при кажущемся изобилии совершено невозможно выбрать ботинки, отвечающие его вкусу. Жена успокаивала и говорила, что надо еще поискать. Конечно, поищу, говорил Околов.

На другой день у него было свидание с девушкой — той, которая не из обувного отдела, а, напротив, из редакции молодежной газеты.

Всматриваясь в нее, Околов поймал себя на мысли, что она, эта девушка, стала ему почему-то дороже после того, как он встретил ее копию. Но одновременно он с недоумением обнаружил в себе горячее желание опять увидеть девушку из обувного отдела. И он пошел к ней после свидания.

Он битый час наблюдал за ней издали, прячась за мехами соседнего отдела шуб и пальто.

Потом он отправился домой и после разных домашних дел лег спать, но не смог заснуть. Он понял, что безоглядно влюблен в девушку из обувного отдела. В ее каштановые волосы, в ее пушистые ресницы, ореховые глаза… Он любит ее Настоящей Любовью — о которой пишут стихи, от которой стреляются, не спят по ночам, он не может без нее, образно говоря, жить.

Но ведь он и девушку-журналистку любит и тоже не может без нее жить!

И там тоже Настоящая Любовь! Но — какая-то иная…

Значит, открыл для себя Околов, не только просто любовь бывает разная, но и Настоящая Любовь бывает нескольких видов?!

И почему, мучался Околов, я полюбил девушку, похожую, как вторая капля воды, на ту, что я уже люблю? Понятно, если б была совсем другая: блондинка, например, с синими глазами, склонная к приятной полноте и т. п.

Душевное недоумение было настолько нестерпимым, что следовало принять меры. И Околов решил. Он решил: хорошо, пусть случилось так, что он полюбил двух одинаковых девушек, можно сказать, близнецов. Но вряд ли возможно, чтобы и его любили обе девушки. Поэтому он пошел к девушке из обувного отдела, чтобы попытаться познакомиться с нею, уповая на то, что продавщицы горды и неприступны по отношению к людям интеллигентным, скромным и малословным (а он именно таким и был), они любят мужчин крутоплечих, развязных и говорливых, владеющих хищно-стремительными и плотоядными машинами алого цвета.

Околов пришел в обувной магазин и стал совершенно явно смотреть на продавщицу.

— Вам чего? — спросила она.

— Хочу с вами познакомиться, — сказал Околов.

— Ну, знакомьтесь, — сказала, усмехнувшись, продавщица.

Он назвал свое имя, она свое. Хотите верьте, хотите нет, но имя у нее оказалось точно таким же, как у девушки-журналистки. И Околов, как когда-то девушку-журналистку, пригласил девушку-продавщицу в кафе.

У нее и голос оказался похож, и интонации, и даже, образно говоря, умственный уровень, потому что она была дипломированной переводчицей с испанского, но не смогла найти в городе Саратове (где, естественно, все и происходило) работу по специальности и от отчаяния временно пошла работать в универмаг по совету школьной подруги.

Через некоторое время Околов и продавщица, образно говоря, сблизились.

Почему? Почему, почему, почему я люблю их обеих и испытываю равное (хоть и разное) счастье с обеими?! — радовался и пугался Околов. Он пугался необычности происходящего. Он не мог понять. Чем горячей объятья были с продавщицей, тем больше он хотел как можно скорее увидеть журналистку. Чем нежней были журналисткины ласки, тем сильней томился он по продавщице.

Этот прекрасный ужас совсем истощил его нервную систему — и даже жена заметила, что ему, пожалуй, не следует так много работать, а пора бы взять отпуск хотя б на две недели.

Да, согласился он с ней дружелюбно (их совместная жизнь вообще отличалась дружелюбием), да, ты права.