Мы пришли за миром. Сильнее смерти. Документальная повесть. Первый сезон (февраль – март 2022 года)

Сколько человек будет против него, он, конечно, не знал. Но это его никогда не волновало. Он всегда говорил, что смерть наступает от одной пули, поэтому неважно, кто ее выпустит. Важно не то, сколько человек готовы уничтожить тебя, а то, скольких готов уничтожить ты! Поэтому Денис всегда тренировался, занимался рукопашным, любую свободную минуту стрелял, стрелял и стрелял. Как врач по профессии, всегда полагался на мышечную память, рассказывая всем о безграничных возможностях организма. «Главное, — повторял он, — не бояться смерти и уметь пользоваться аптечкой. Первое связано со вторым напрямую». И всегда твердил: «Основная причина смерти — трусость! Умрем мы все! Но только смерть героя дарит жизнь вечную!» Как атеист, он удивлялся рассказам о том, кто и что видел после ранения и клинической смерти, и был убежден, что это гипоксия мозга и другие сложные проявления поражения организма. Но все же соглашался с тем, что если уж и есть в бессмертии великий смысл, то он в сохранении для человечества энергии победы. Победители, мол, это лучшие люди, и без них смысла существования Земли попросту нет!

Тягач почему-то вспомнил все, что говорил Денис, и подумал, что вот и его время пришло, и что он обрел свое бессмертие, подарив людям еще один сияющий кристалл смысла.

В воронку спрыгнул штурмовик с навыками врача. Оценив ситуацию, он быстро перевернул Зубного и доведенными до автоматизма движениями начал тампонировать раны, бинтовать руки и ноги, втыкать в мышцы шприцы с препаратами и ставить в вену какой-то раствор.

— Тягач, быстро! Дена — на руки, в зубы — раствор, и тащи к эвакуации, а я осмотрю укров. Да жив он! Не грусти!

— Жив! Братка, ты жив, жив… — бормотал Тягач, то ли Дена успокаивая, то ли себя, и, как танк, пёр по окопам противника.

Он думал, что лучше бы никому из врагов сейчас не оказаться у него на пути. Было важно дотащить Зубного до «брони» и вывезти в больничку.

Кроме того, оказалось — и это было последнее, что увидел Тягач на позиции, — украинский пулеметчик тоже жив, и парни уложили его в волокуши для эвакуации. Конечно, сгоряча был порыв его дострелить, но так в их группе повелось — они всех спасали, веря в то, что Бог за это к ним будет благосклонен. Да и вообще, это по-человечески: превращаться в нацистов, истязающих пленных и глумящихся над трупами, никто не хотел. Здесь, где все вокруг было пропитано гарью, порохом и вонью гниения, парни понимали, что остается сгнить самому — и вот тогда наступит для тебя ад на земле. А значит, вся будущая жизнь потеряет смысл.

Оставалось совсем немного, но Лехе вдруг стало плохо. Не больно, нет. Его не обдавало жаром, как это бывает при ранении, ничего не болело, все было как всегда. Но как только показалась бээмпэха и медики увидели его, несущего Зубного, как что-то внутри отключилось. Вокруг все начало вращаться. Тягач опустился на колени, положил Дена на землю, лег рядом и закрыл глаза. Темнота стала тяжелой, как неподъемная плита, звуки сначала стали тоненькими, потом глухими.

И наступила полная тишина.

Эпизод 16

Генерал попросил связного узнать, что с вертолетчиками. Прошло уже много времени, а связи с Бачой так и не было. Наверняка врубил свою мелодию и, как обычно, лезет на рожон. Потому что он герой и не умеет иначе. Но генерал понимал, свои лимиты существуют на все. И на везение тоже.

— Ну что, пока тишина?

— Докладываю, товарищ генерал! Все целы, ведут бой! Подробностей нет!

— Ну и слава Богу! Остальное неважно!

* * *

Бача шел впереди других «птичек»[46], понимая, что остальные летчики еще не имели такого опыта, как у него. А ему хотелось позаботиться о товарищах, которые останутся после него, и даже — он на это надеялся — будут о нем вспоминать. На этом месте он всегда останавливал тщеславные мысли и начинал себя ругать. Но каждый бой снова возвращал его в одно и то же состояние: он, абсолютно одинокий человек, всю жизнь мечтавший о счастье, вдруг начинал искать, кому передать опыт, рассказать свои истории, научить, уберечь, помочь. Страстный вулкан заботы просыпался в старом пилоте, и он мыслями уходил к своей Анне, где переживания как-то утихали и забывались.

И была еще одна причина, почему он всегда шел впереди, — Бача не мог допустить, чтобы кто-то из парней погиб.

Сейчас ему уже без приборов было видно колонну техники Вольфа, мчащуюся по дороге прочь от своего укрепа. Командир нацбатовцев пытался скрыться сам и уводил с собой самых преданных нацистов. Это были кровавые садисты, убивавшие пленных да насиловавшие мирных украинок. Это и был основной актив батальона Вольфа, вокруг таких и строилась вся его структура. Бача уже предвкушал, как «Анна из грез» превратится в «Анну — смертельное оружие Бога», которое он обрушит на нечисть, порожденную уродливыми усилиями американских спецслужб.