Мы пришли

Невзирая на отвратительную видимость, адмирал решил провести еще одни маневры, закончившиеся дополнениями к боевому приказу, касавшимися способов связи без использования беспроволочного телеграфа в условиях плохой или ограниченной видимости, немедленно доведенными до всех командиров и флагманов. После чего транспорты получили приказ следовать на юго-запад и ждать дальнейших инструкций, находясь в 50 милях к югу от островов Гото. Если до восьми вечера 15 мая никаких инструкций не будет, то транспортам надлежит следовать в Шанхай и ждать дальнейших распоряжений. С эскадрой оставались лишь госпитальные суда. После чего снова двинулись к проливам на 9 узлах, продолжая обмениваться флажными сигналами.

Вечером интенсивность японских переговоров возросла. На «Сенявине» своим телеграфным аппаратом перебили телеграмму противника и подали обнаруженный японский позывной, на что получили ответ: «Ясно вижу». Наша разведка и дозоры никого не обнаружили, поэтому решили, что это какая-то кодовая фраза.

В десять часов на горизонте по левому траверзу мелькнул луч прожектора. В это время эскадра уже прошла остров Квельпарт.

Коек не раздавали. Прислуга дежурила у орудий. Офицеры стояли на три вахты, команда – повахтенно.

В ночь на 14 мая, в день коронации Николая II, эскадра вошла в Цусимский пролив. Было пройдено больше 18 000 миль за 220 дней в трех океанах, и при этом не было потеряно по техническим и каким-либо другим причинам ни одного боевого корабля. Эскадра научилась четко держать строй, выполняя любые маневры, устранять на ходу любые неисправности. Вся механическая часть была в полном порядке. Корабли перевооружены на более эффективную противоминную артиллерию, а их экипажи готовы к бою. Офицеры научились принимать решения под свою ответственность, исходя из складывающейся ситуации, а адмиралы и командиры отрядов – управлять вверенными им силами[28].

Конечно, нервы у всех за эти долгие восемь месяцев изрядно поистрепались, и некоторый накал чувствовался, но все надеялись, что это пройдет, как только начнется дело. Если кто и не верил в успех, то надеялся на скорую развязку, на выход из того нервного и физического напряжения, которое уже полгода тяготило весь личный состав. Офицеры и команда перебирали свои вещи, приводили дела в порядок, насколько это было возможно.

Мы пришли!

Глава 1

Туман по-прежнему окутывал все вокруг, что нам было только на руку. С 8 часов вечера 13 мая снова начал действовать беспроволочный телеграф. По принятым телеграммам наши минеры, с «Суворова» и «Урала», пришли к выводу, что где-то в 100–150 милях от нас флагман запрашивает, а семь судов репетуют его сигналы. На запрос с «Урала», глушить ли ему эти передачи, адмирал приказал сохранять полную тишину в эфире и постараться определить направление, хотя бы на ближайший источник сигналов. Расчеты дежурили у орудий, незадействованные котлы держались в готовности, чтобы максимально быстро обеспечить кораблям полный ход по первому требованию. Сигнальная вахта по-прежнему была удвоена.

Регулярный обмен депешами между японскими дозорами продолжался всю ночь. Наша эскадра шла в боевом построении, увеличив интервалы между кораблями до 2 кабельтовых, чтобы облегчить маневрирование, при уклонении от возможных минных атак.

Адмирал уже вторые сутки не спускался с командирского мостика «Суворова», лишь иногда отдыхая в парусиновом кресле, стоявшем там же. Колонна главных сил растянулась больше чем на три мили. За ней шли оба плавучих госпиталя и «Урал» между ними. Замыкали строй «Россия» и «Громобой». На флангах держались завесы из миноносцев, с прикрывавшими их «князьями», а в двух милях впереди эскадры в строе фронта – крейсера Добротворского. Ожидали появления вражеских миноносцев, так как до японского берега было рукой подать.

Около половины первого с «России» сообщили, что «Белый Орел» пропал в тумане, выйдя из общего строя. Искать его не стали, надеясь, что он отыщется сам, как только развиднеется. Нервное напряжение росло с каждой минутой. Казалось, еще чуть-чуть, малейшее подозрительное движение в тумане, и повторения той бестолковой пальбы, что была у Доггер-банки, не избежать. Но минуты сменялись часами, а тишину вокруг нарушали лишь четкие доклады сигнальщиков о сообщениях с соседних кораблей да проплывающем мимо мусоре. Эскадра находилась сейчас на оживленной судоходной трассе.

В начале пятого с шедшего замыкающим в правой дозорной цепи «Бравого» передали на флагман, что видят подозрительный пароход, идущий поперек его курса по направлению к эскадре. Сразу же из радиорубки поступил доклад, что где-то совсем рядом заработал беспроволочный телеграф. При этом телеграммы шли открытым текстом и вне графика.