Мы просто снимся бешеной собаке...

 «Салют, родная! Как дела у моей Смертушки? У меня тут полный  улет по всем фронтам! Только мы сегодня утром с Эрмитажником собрались выдвигаться, как случилась непредвиденная запара! Резиденцию нашего БОГа взяли в оборот. Какая-то безумная банда мародеров высадилась на Дворцовке… Мы с Эрмом наблюдали за ними из окна... Сначала они орали друг на друга, что-то выясняя. Естественно, в радиоэфире. А со стороны: так просто махали руками, как придурки. Довольно мерзкое зрелище. Толпа вооруженных до зубов космонавтов пытается нагнать страху на окружающую реальность бытия. Потом они вдруг все успокоились... И послали к нам парламентера! Который предложил Эрмитажнику собрать вещички и покинуть свои аппартаменты в течение часа. Мол так решили Вантуз и Заначка, командиры Объединенных Бригад Освобождения Сознания. У этих бледно-розовых странная тяга награждать громкими именами любую мало-мальски значительную хрень. Например три десятка грязных оборванцев с подержаными плазмометами могут вполне комфортно рассекать по улицам Питера под гордой аббревиатурой «ОБОС».

      Не прошло и трех минут, как вразрез со всеми принципами дипломатии, которые безоговорочно трактуют неприкосновенность парламентера, этот крендель с белой салфеткой получил пинка под зад. От меня… По всем правилам звездного кун-шу. Так что летел он по воздуху метров десять. И шлепнулся совершенно обалдевший в удивленные объятия своих друганов. Ну все конечно похватались за стволы и ринулись штурмовать парадник. Да только Эрму видно не в первой было разруливать такие косяки. Пока я разбиралась с обосовцем, Эрмитажник выкатил на главную лестницу две автоматические самонаводящиеся пулеметные турели времен Великой Войны... И когда мародеры появились в дверном проеме, их встретил какой-то совсем уж нереальный град свинца! Даже жалко стало пацанов. Человек десять тут же полегли, измочаленые в брюссельскую капусту. А Эрмитажник спокойно сидел на ступеньках и наблюдал за всем этим с таким видом, как будто в сотый раз смотрел когда-то любимый, но давно уже доставший до печенок боевик... Он сказал мне, что за окна можно не беспокоиться. Там давно уже стоят стеклопакеты из прозрачного титана. Но есть еще черный ход, который он скорее всего не закрыл. Так как утром ходил выбрасывать в Неву мусорные мешки за неделю. И что мне лучше наведаться туда и «прозондировать почву», а то как бы кто не попытался просочиться с той стороны! Проклиная в душе его беспечность я отправилась к черному ходу.

      Который он действительно не закрыл! В огромном зале с высокими сводчатыми потолками уже вовсю шуровали обосовцы. Человек пять или шесть. Они пялились на бесценные полотна древних мастеров и взламывали музейные витрины набивая антиквариатом свои заплечные мешки. И вот значит… Тусят они, позабыв про все на свете, с охреневшими от жадности глазами. И тут такая появляюсь я… Без скафандра! Маленькая девочка с голубоватой кожей и золотыми волосами в готичном черном кожаном плаще, полы которого волочатся по тысячелетнему паркету, подметая на ходу осколки разбитых витрин. Как настоящая Тень… Я улыбаюсь своей полузастенчивой грустной улыбкой одними уголками губ. Увидев такое чудо, дяденьки-бандиты на секунду замирают… А я подхожу к ближайшему из них. И парень буквально тает под взглядом моих невозможнопрекрасносерых глаз! Он уже представляет себя в раю. Среди обнаженных ангелов. Которые все похожи… На меня. И я отправляю его туда! Одним движением руки. Туда… Или может быть в какое-то другое… Место. Молниеносный выпад… Считанные доли секунды! И вот уже в его груди зияет открытая рана величиной с мой кулак. Кровь хлещет во все стороны водопадом. А на моей ладони какое-то время еще пульсирует его большое… Теплое… Мужское… Сердце. Этот крендель ошалело смотрит на него сквозь забрало гермошлема… И тут же умирает. Падает, как подкошеный, в груду стеклянных осколков. А я переворачиваю ладонь… Окровавленное сердце соскальзывает с нее и шлепается на пол. Толстой подошвой сапога я размазываю этот трепещущий полуживой еще внутренний орган по паркету… В мясо. В кровавый фарш... Так будет со всяким! Ни один урод не смеет представлять меня в своих мечтах. И в снах. Пока я сама... Этого… Не захочу.