Мы просто снимся бешеной собаке...

      Дядя Саня стоял в глубине небольшого коридорчика слева от лифта и показывал на неприметную дверь. Где-то Там ломанулась к нему. Я и Борм за ней. Полицейский впустил нас в небольшую комнатушку. Пыльные ступени вели из нее куда-то вверх. Там тоже виднелась дверь. Дядя Саня прошептал:

      - Наверху еще одна лаборатория. И там ваших кошечек полно. Скорее за мной!

      Мы взлетели по ступеням лестницы, тяжелая дверь со скрежетом распахнулась… И мы ворвались в питерское небо! Это была крыша. Где-то Там изумленно вскрикнула:

      - Дядя Саня, что за на…

      Полицейский захлопнул дверь. Приставил бластер к морде Борма и нажал на спуск. Голова хрустального кота разлетелась на миллион кусков. А тело грузно шмякнулось на крышу. В следующее мгновение дядя Саня ткнул лучеметом мне под дых. Снова выстрел. Живот обожгла охрененная боль! Я просто захлебнулся кровью и упал. О, боже! Бедные самураи! Как же вы терпели эту боль?! Когда кромсали свои животы... Вот черт! Меня убили… Сраный дед поджарил мне кишки! Я лежал, привалившись к туше бормонида, и сжимал в ладонях истекающие кровью куски. Разорванный кишечник, селезенку, печень, дырявый желудок. Умирающие части… БОГа. 

20.

      Борм лежал с отстреленной башкой. Эрмитажник умирал от проникающего ранения в живот. А дядя Саня с кривой ухмылкой целился в меня из табельной волыны. Охренеть… Так я и знала… Все мужики козлы!

      - Ну что, дочка? Вот и сказки конец. А кто не сдох - тот молодец!

      - Урод ты, дядя Саня.

      - Извини, чернушка! Очень уж за тебя серьезные бабки дают. Очень серьезные люди. Вернее за твой трупешник.

      Печально, когда мертвые стоят больше, чем живые. Эх, Где-то Там… Вот и допилась ты до чертей! Твой питерский друг валяется с пробитым животом. Твой верный саблезубый кот вообще без головы. А твой почти папаня собирается пустить тебя на фарш. Держись, подруга! Дядя Саня с кем-то потрещал по инфрафону. Наверное вызвал людей, которые нас заказали... Разговор не клеился. Надо было что-то делать. Я спросила:

      - Дядя Саня, как ты мог?

      - Не знаю, дочка… Ты прикинь: сидит человек на вахте, проверяет пропуска, никого не трогает. Вдруг бац - ему предлагают мешок алмазов! Вообще ни за что. Просто грохнуть пару типов… И тебя.

      - По жести.

      - Вот и я о чем. Ты знаешь, какая у меня была борьба?! Ни пить, ни есть не мог. Курить почти что бросил. Целыми днями только и думал о том, какая же я свинья. Боялся, что не смогу тебя подставить... Но все-таки смог!

      - Ты просто, блин, кремень. Сказал - сделал!

      - Спасибо, дочка! У меня же сердце кровью обливалось и орало в мозг: что же ты, сука, делаешь?! Но черт возьми… Мешок алмазов!

      - Это да! Я может за мешок тебя бы тоже грохнула.

      - Вот видишь. Значит ты не сердишься, чернушка?

      - Не сержусь. Давай уже, вали меня скорей!

      - Как там в первобытной песне поется? Завали меня скорей... Расчлени на сто частей… И поджарь меня везде... Восемнадцать мне уже.

      - Ага... Только мне двадцатник.

      - Эх, как время-то летит! Я тебя еще вот-такуськой помню.

      От такой беседы бедный Эрм даже стонать перестал. И просто лежал с отвисшей челюстью. Задумчиво корчился в предсмертной агонии. Держал в руках свои кишки. И может размышлял о том, какая все-таки странная штука, эта бледно-розовая жизнь! Послышался гул движков, и рядом с нами опустился гиперлет. Из него на крышу полицейской шараги спрыгнула печальная мулатка Марта... Или спрыгнул? Хрен поймешь этих трансвеститов. В руках у нее был мешок. Наверное для дяди Сани.

      - Здравствуй, дед! Ну ты реально терминатор! Всех убил, один остался. Вот, держи свою добычу. Здравствуй, подлая сука! И наверное прощай.

      С этими словами она бросила мешок к ногам дяди Сани. Алмазы сладко зазвенели в тишине. Я улыбнулась и помахала Марте:

      - Привет, потаскуха! Или потаскух?... Прости, я все забываю твой пол!

      - Очень смешно! Да ладно. На жмуров не обижаются. А ты им скоро будешь. Вместе со своим печальным трахалем.

      - Да не трахаль он мне! Мы просто друзья.

      - Ага, бабуле расскажи! Как не встречу тебя, так и он рядом. Никак друг от друга не отлипнете. Охрененные друзья. До первого дивана.

      - Жаль только с Бормом неудачка вышла. Грохнул его дядя Саня. А вы его так хотели вернуть!

      - Да не нужен нам твой Борм! Нам нужно ЕГО СЕРДЦЕ. Оно артефакт.

      - Ни хрена себе! Вот вы уроды…

      - И не говори. Я прямо ночей не сплю, со стыда сгораю.

 Тут раздался изнуренный голос Эрма:

      - Как вы задолбали, бабы! Я тут с катушек слетаю от боли, а вы грызетесь. Убейте меня! Старик, ну кто тебя стрелять учил?! Кто тебя учил в живот херачить, сука?!

      - Извини, братишка. - дядя Саня почесал седую репу, - Это был экспромт!

      Он подошел к Эрму, приставил бластер к его виску и выстрелил. Голова прославленного БОГа взорвалась, как гнилой арбуз. Респект тебе и уважуха, Эрмитаж! Пускай эта крыша станет тебе последним ласковым приютом.

      Марта скинула с плеча лазерный винтарь, проверила затвор и повернулась к дяде Сане со словами:

      - Спасибо, дед, за царский подгон. Я эту шлюху сама завалю. Сто лет уже об этом мечтаю!

      - Ну ладно, девчонки, я пойду. А вы тут дальше без меня. До свидания, дочка! Не печалься, скоро все там будем.