Мы родом из СССР. Книга 2. В радостях и тревогах…

В том памятном 1971 году, как раз на день моего рождения, выпал финал Кубка СССР по футболу: «Спартак» (Москва) – СКА (Ростов-на-Дону). Накануне посоветовались со Старшиновыми и Трифоновыми и решили: после праздничного обеда по случаю моего дня рождения, над которым усердно хлопотала неутомимая Аграфена Васильевна, едем в Лужники. Нина тоже приурочила свой приезд в Москву к этому дню. Поезд приходил в Москву рано утром. И чтобы ее встретить, я выехал первой электричкой метро. Но все равно опоздал. Нашел Нину на платформе, к которой прибыл ее поезд: так условились по телефону. Увидел ее издали и ускорил шаг. Подошел ближе и… ахнул: «на ней лица нет». Уставшая, измученная, почерневшая; по щекам катятся слезы.

– Беда у меня, – тяжело вздохнув, тихо проговорила Нина. – И разрыдалась…

– Что случилось? – с тревогой спросил я, подумав о самом страшном – о смерти кого-то из её близких…

Но услышал в ответ: «Меня обокрали». И от сердца сразу отлегло. А Нина еще сильнее заплакала…

– Подумаешь, обокрали. Я, увидев тебя, подумал, что случилось непоправимое горе… Подумаешь, обокрали. Зачем же так изводить себя?..

Нина продолжала навзрыд плакать, не имея сил остановиться:

– Всю дорогу проплакала. Не могла успокоиться… Две ночи не спала. Ведь я осталась в одном халате…

– Ну и что? Эта беда легко поправимая. Главное – жива-здорова. Поедем сейчас на ярмарку в Лужники и все купим: одежду, обувь, чемодан. Успокойся. А чтобы «излить беду» и «облегчить душу», расскажи, что и как случилось…

– Поезд уходил из Краснодара в час ночи. Меня провожал Юра Пеницын (это мой товарищ по работе в университете, верный, надежный, отзывчивый). Он занес в вагон чемодан и поставил на мое место, пожелал счастливого пути и поспешил к выходу, забыв отдать мне билет. Я тут же спохватилась и бросилась к открытому окну: «Юра! Юра!» Но его нигде не было видно. Исчез в темноте. В вагоне тоже света не было. Темень – глаза выколи…

Поезд тронулся. Я обернулась к своему месту – чемодана нет. Бегом к проводнице. Она мгновенно нажала «стоп-кран». Вызвала милицию. Но тут же предупредила: «Вам придется сойти с поезда. Без билета не повезу. Не имею права…» Я пыталась объяснить ей, что билет остался у провожатого. Но она и слушать не хотела: «Выходите». Помог работник милиции. Он безуспешно пытался найти чемодан в поезде. Составил протокол допроса и сказал: «Будем искать». Попросил проводницу отвезти меня в Москву. Та согласилась. Вот так я и приехала…

В чемодане у меня были все мои вещи: одежда, обувь – летняя и осенняя. А я осталась в том, что на мне: в халате и в комнатных тапочках. У меня же месячная практика со студентами в Ленинграде. В чем же я поеду? – сокрушалась Нина, продолжая плакать. Слезы градом катились по её щекам…

– А деньги? – как можно спокойнее спросил я.

– Деньги были у меня в руках. Деньги целы.

– Тогда вообще незачем горевать. Плюнь на все. Возьми себя в руки. Успокойся. Люди подумают, что я виноват в твоих слезах, чем-то тебя обидел. В Ленинград с тобой не поеду. Останусь с Колей в Москве. Значит, расходы будут меньше. А сейчас едем в Лужники. Там на ярмарке купим все необходимое: от нижнего белья до плаща. И обувь тоже…

Долго уговаривать Нину не пришлось. Она согласилась со мной. Да другого решения и не было. Я только попросил ее: «Надо позвонить по автомату Трифоновым и Коле. Они ждут нас к завтраку».

А Нина опять заговорила о своей беде:

– Я ведь взяла с собой и бутылку армянского коньяка, и закуску… – помидоры и прочее. Все осталось в чемодане… – И снова расплакалась.

– Да успокойся же. Сколько можно? Побереги сердце, умоляю тебя.

И она притихла, взяла себя в руки.

…Полчаса спустя мы уже были с Ниной в Лужниках. Оттуда я позвонил Трифоновым, в нескольких словах рассказал о случившемся и попросил не ждать нас к завтраку.

Часа за два купили Нине все самое необходимое, начиная с чемодана. И одежду, и обувь, и парфюмерию. Только после этого Нина малость успокоилась. И мы поехали к Трифоновым. Добрались к обеду. Они стали участливо расспрашивать Нину: что да как? Но это ее снова расстроило. И опять полились градом слезы… Нина продолжала оставаться в стрессовом состоянии. Чем больше ее утешали, – тем сильнее она горевала…

После обеда я решился сказать Нине:

– Сегодня в Лужниках «Спартак» играет в финале Кубка СССР. Билеты взяты. Едут Иван Яковлевич, Аграфена Васильевна, Люся; мы с Колей тоже собрались. Я ждал, что скажет Нина.

– Я тоже поеду. Может, на людях скорее успокоюсь, – без уговоров согласилась Нина. Она понимала, что для нас значит эта игра…

И вот мы в Лужниках, на Западной трибуне, заполненной до отказа. Великолепное зрелище! В летний, теплый солнечный день видеть перед собой ликующую массу болельщиков, сверкающих всеми цветами радуги… Красотища непередаваемая. Да еще на всех трибунах – море ласкающих взор красно-белых спартаковских знамен, флагов, флажков, вымпелов. Звучат трубы и барабаны…

На стадионе к нам присоединилась Рая Старшинова. Славе что-то помешало прийти и он решил смотреть матч по телевизору.