Мы – русский народ

В благополучные времена, времена молодости, мира и достатка, мы — беззаботные, а иногда и неблагодарные дети своих родителей, своего народа — предаемся удовольствиям, увлечениям, свойственным той атмосфере, в которой пребывает более-менее преуспевающее общество, порхая бабочками или кружась шмелями, срывая удовольствия. Не особо задумываясь, мы меняем увлечения, пристрастия, компании, друзей, партнеров. С «жиру» появляются страстишки, губящие тело и растлевающие душу.

Авторитетами для нас в этот период времени являются не родители, не братья с сестрами и даже не товарищи по институту или трудовому коллективу, уже имеющие внутреннюю психологическую установку на добросовестную работу и правопослушное поведение, а неформальные лидеры, неизвестно откуда появившиеся в нашей жизни, за неординарностью мышления которых можно легко рассмотреть душевную пустоту, прикрываемую фанаберией, за оригинальным же образом жизни — пороки, противоестественные страсти, за которыми маячат силы зла. Эти лидеры осознают свою порочность и пагубность своего влияния, но такова уж психология падших ангелов, получающих удовольствие от того, что они еще кого-то затащили в свое болото. Не замечаем только мы, отмахиваемся от родителей и неравнодушных к нам людей, пытающихся поставить нас на путь истинный, отталкиваем, а то и бьем по «руке дающего». Рано или поздно наступает прозрение, и мы осознаем, что нет никого роднее матери, ничего милее отчего дома, надежнее брата. И дай Бог, чтобы это прозрение наступило для нас еще до того момента, после которого мы уже не сможем ни покаяться, ни простить, ни исправиться, ни получить прощения.

Воспитанные на марксистско-ленинской философии, ставящей общественные интересы выше личных, мы, после официальной и обязательной деполитизации государственной службы и многих сфер общественной жизни, сначала с некоторой опаской, а потом с интересом и даже какой-то увлеченностью начали знакомиться с теми знаниями, которые вырабатывало человечество еще до исторического материализма, а проще — с христианским учением, православием. И если первая заповедь «Возлюби Господа своего превыше всего» у нас, привыкших к внутрипартийной дисциплине, не то что не вызывала внутреннего протеста, а, напротив, заполняла вакуум, образовавшийся в нашем возмущенном разуме и мы из знаменосцев стали превращаться в «подсвечников», то вторая заповедь нас обескуражила, ибо в ее редакции явно прослеживалось поощрение к эгоизму и себялюбию. «Возлюби ближнего, как самого себя». Каково?! Получается так, что сначала полюби себя, определи глубину этого чувства, а потом этой же мерой отмерь и ближнему своему. Да с такими мыслями не только в Царствие Небесное, а и в «Медвежью» партию-то не примут, подумалось вначале. Однако потом подспудное чувство нежной любви к самому себе стало выползать из потаенных глубин личной бездны и начинало просачиваться в сознание. Ты еще какое-то время сопротивляешься, но тебе все больше и больше хочется переключиться на игру в поддавки, и в какой-то прекрасный (а может, и не прекрасный) момент происходит падение. Падение с облаков на грешную землю. Я хочу себя любить и уже люблю, а как же иначе, ведь все, что происходит со мной, дается мне в моих ощущениях, через рецепторы моего собственного организма. Я хочу есть, и это мое «хочу» проявляется через чувство голода, посасывание и спазмы в желудке. Мои мысли и действия заняты поиском съестного. Обнаружив его, я начинаю думать, как его приватизировать: заработать, купить, украсть, отнять, выпросить. Способ моего поведения будет зависеть от уже сложившегося образа действий, обусловленного моим физическим состоянием и моими внутренними установками, иными словами — уровнем моего воспитания. Чем выше и лучше мое воспитание, тем меньше вероятность, что я в добывании пропитания нарушу христианские заповеди и правила человеческие. Уйдем от крайних ситуаций, называемых иногда вопросами «жизни и смерти». Не дай Бог оказаться перед таким выбором и увидеть бездну своего весьма вероятного падения. Тем не менее если я нахожу себе пропитание, то стараюсь выбирать кусочки послаще и попрожаристей. Но не хлебом единым жив человек. Представься нам случай, и мы всегда будем занимать лучшие места в зрительном зале, а не на галерке за колонной; в самолете мы бы разместились там, где меньше беспокоит гул двигателей, где меньше трясет и где есть куда вытянуть ноги. А выбор одежды, обуви? Мы же не берем первое попавшееся, а стараемся подобрать и модель, и цветовую гамму, и качество материала. А как мы огорчаемся, если видим идентичное на других и, не дай Бог, сидящее лучше, чем на нас.