Мы с истекшим сроком годности

Наше путешествие по Австралии началось с поиска фургона, который нам нужно арендовать на несколько дней. Для Австралии мы изначально, еще находясь в центре, выделили несколько дней. Карли сказала: «Я должна как следует морально подготовиться перед тем, как ступлю на землю Новой Зеландии. Ведь на этом все закончится. Хочу, чтобы Австралия была моей последней беседой, последним мысленным объятием с Джоном перед тем, как я окончательно расстанусь с той загадкой, с той ниточкой, что связывала меня с ним все эти одинокие, безрадостные годы после его смерти».

Также для того, чтобы растянуть удовольствие мы решили добраться до Харви-Бея, что находится в штате Квинсленд самостоятельно, а для этого требуется преодолеть длинный путь – больше тысячи километров.

– Будьте осторожны на дорогах, – говорит парень, который предложил нам в аренду небольшой фургон марки «Фольксваген Т», точь-в-точь, что были у хиппи.

– А что с дорогами в Австралии совсем худо? – спрашивает Эдриан.

– С дорогами как раз таки все в порядке, а вот с кенгуру у нас проблемы. Пару дней назад туристы из Сербии наткнулись на одного из этих сумчатых дьяволов. Ну как наткнулись, огромная, бешеная туша влетела в автомобиль, люди чудом остались живы.

– Кенгуру-самоубийцы? Прекрасно. Я уже люблю Австралию, – говорит Том.

Мы выезжаем из Канберры почти в четыре часа дня, когда солнце вовсю раскинуло свои огненные лучи. Асфальт под ногами буквально плавится в этот августовский день, словно плитка шоколада, оставленная на подоконнике.

К слову о Канберре. Мне удалось захватить с собой миниатюрный буклетик из аэропорта, в котором пестрят красочные фотографии улиц этого города, несколько фото крупных магазинов, а также есть небольшая информация об отелях, хостелах, достопримечательностях и истории.

В конце девятнадцатого века на этом крошечном континенте шли долгие споры о том, где же быть столице: в Сиднее или Мельбурне. Так вот Канберра и стала неким компромиссом в решении этого вопроса. Два крупнейших города Сидней и Мельбурн успокоились, словно примирившаяся супружеская пара после появления на свет их общего ребенка. Искусственно сотворенная столица принесла с собой мир и покой на этот маленький клочок планеты.

Любое путешествие – услада душе. У тебя затекает спина, порой из-за крутых поворотов скручивает живот, почки, словно наперекор тебе, чрезмерно быстро справляются со своей работой, и чувства наполненного мочевого пузыря, тошноты и головной боли сидят на твоих плечах вместе с тяжеленным рюкзаком, постоянно дискутируя между собой, чья очередь настала тебе досаждать. Но несмотря на этих вечных попутчиков, есть что-то, что полностью перекрывает все неудобства. И это что-то – безмерная, высшая, чистая, всепоглощающая любовь к неизведанному, к новым пейзажам, к незнакомому населению, к непривычному акценту и даже к новой валюте.

Несколько часов пребывания в Австралии дали мне понять, что этот материк в самом деле не такой, как все. Атмосфера здесь меланхолична, размеренна, кажется, что эта точка земного шара нарочно находится на значительном расстоянии от крупных континентов, подальше от шума, тревог, волнений, ханжества.

Кажется, мое неугомонное сердце затевает новый роман.

Особенно приятно удивляют маленькие поселения, которые встречаются нам по пути. Они не отличаются прекрасным рельефным расположением или же выдающимися достопримечательностями, про которые изложено мизерным шрифтом в карманных путеводителях.

Эти места приковывают к себе другим: скромными фасадами маленьких, ухоженных, светлых домиков с парой чудеснейших розовых акаций у ворот, узкими дорогами, на которых изредка появляются машины, небрежно висящими линиями электропередачи и теплым ветром, играющим с листьями деревьев, длинные ветви которых стремятся вверх, рассекая небесную лазурь. Во всем этом есть свое тайное, одурманивающее очарование, каждый миллиметр пропитан особой теплотой, и посещает такое забытое, но все равно столь любимое чувство, словно на миг оказался в доме у бабушки.

Мы останавливаемся в одном уютном местечке, с неизвестным названием и находим местную забегаловку – нас привел к ней аромат свежеприготовленной еды, молекулы которого даже сквозь дверь просачивались.

Кафе оказалось пустым, и удивленные нашим визитом официанты с истинной радостью, порхая, сопровождают нас до самого большого стола. Но в следующий момент случилось непредвиденное.

У Андреа снова начался приступ. Ее тело дрожит так, будто его облили ледяной водой, боль капканом ухватилась за него. Лицо покрывается потом, легкие еле наполняются воздухом, кажется, что все ее существо, все ее органы и ткани сговорились и всем своим единством отвергают жизнь. Она словно выловленная рыба, которую медленно и безжалостно убивает кислород.

Эдриан вскакивает, бросается к рюкзаку Андреа и несколько секунд роется в нем.

– Андреа, где все твои лекарства?! – в ужасе спрашивает он, заранее понимая, что ответа не услышит.

– Господи… – говорит Том, широко раскрыв глаза от страха, – впервые вижу ее такой.