Мы с тобой (Дневник любви)

Лева привез велосипед, сидел у нас за обедом, и мы с трудом находили тему за разговором. Узнал, что его дети живут как раз против Е. П., что у Пети 15 августа отпуск, и он будет жить с матерью, охотиться. Я почувствовал, что, в общем, им хорошо и то, чем мы с Л. живем, из-за чего и боремся, им вовсе не нужно.

В лесу собирали грибы. Застала гроза. Теплый дождь. Мы с Л. достигли такой степени сближения, когда "удивление" (от первого глаза) больше уже не открывает друг другу нового, но зато и нет больше тревоги, что из-за чего-нибудь весь союз разлетится и все сближение окажется ошибкой. Мы вступили в тот фазис, когда найденное друг в друге каждому становится необходимостью для существования, входит в привычку, в повседневную потребность.

Ничто во внешней форме каждого, красивое или некрасивое, больше не влияет на отношения. Мало-помалу складывается такое постоянство, как в планетах и их спутниках, способных до конца жизни вращаться друг вокруг друга, не в силу очарования видом, а силою тяготения. Можно, конечно, и без всякого первичного очарования влюбленности, без удивления, а просто так сойтись, чтобы потом уже жить не по любви, а по закону этого тяготения. Но я думаю, что при первичной удивленности друг другом, закон тяготения будет служить воле вошедших в союз, тогда как в другом случае он станет привычкой.

На носу у меня, на самом кончике, рос пучок толстых черных волосков. Л. мало-помалу один за другим повыдергивала эти волосики, и с луковицами. Вытаскивая сегодня последний волосок, она говорила:

Хороший ты человек, очень хороший, только сильно запущен и зарос бурьяном.

Сколько берег живот от глаза как нечто некрасивое,а оказалось -- это самое дорогое, потому что у самого ее дорогого человека -- отца,был такой же самый живот. Так поэзия заменяется любимым, милым, и противопоставляется поэзии как человеческое, настоящее. Поэзия приманила -- заманила, сыграла свою роль -- позвала, но сущность не в ней. Однако поэзия может играть роль сущности состоянии безчеловечья.

Л. говорила сегодня, что, как бы она ни поступала, как бы ни делала, хорошо или дурно, внутри ее остается существо особо думающее... У меня это тоже есть.

Самое замечательное, что я нашел в Л., это,религиозность, и как раз в той форме, в том тоне инапряженности, какая соответствует моему идеалу. Благодаря этому соответствию,я сам признал себя челоком верующим и стал на этот путь.

Вся разница в нас, что я чувствую Бога больше как Творца видимых и невидимых, она же -- какБога человеколюбца. И замечательно, как соответствует то и другое понимание полу мужскому (творчество) и полу женскому (собственно любовь).

Ощутимость факта жизни сейчас у меня столь велика, что параллельный процесс сознания приглушен и кажется не очень-то нужным: мне очень хорошо! Вот и все.

"Фацелию" направили в "Новый мир". Работаю над "Лесной капелью". Л. со мной работает , и наша дружба растет, и любовь наша, святая, чистая, растет, и создается новое детство и настоящий Дом. Даже поэзия стала на второй план, как "хлеб насущный".

Л. говорит, что "Ручей" -- это произведение бессмертное, и пусть, и это все-таки "хлеб".

Зашли к Ивану Воину (всенощная). Думал, что есть нечто неподвижное, как камень, это наша общая смерть -- страдание и разлука наша. И это есть то, на чем создается Церковь. И как это просто! Точно так же просто и беспрерывное движение, рост всех живых существ, всего живого.

Л. впервые увидала близко самолет в Парке Культуры и, когда я попросил ее, прошла под крылом огромной машины, но не стала ей удивляться. Что это? Это война "камня" с безудержным, бесчеловечным движением цивилизации. "Камень" и самолет, однако, в отдельности бездейственны, то и другое получает смысл во взаимном проникновении.

Л. обратит внимание на самолет, когда он будет предназначен для строительства дела любви. Тогда она с благоговением посмотрит на него. Теперь же самолет и не должен возбуждать ее удивления.

Еще я думал о дивной этой находке: как мы друг друга нашли и теперь не перестаем думать друг о друге, хотя все эти дни находимся вместе... Я, подготовленный самой природой, чтобы создать "Песнь Песней", я теперь больше настоящего ничего и написать не могу, как только "Песнь Песней", но это будет истинное чудо, если я ее напишу...

Вся моя поэзия вытекала из утраты в юности невесты, но теперь, когда утраченная нашлась, из каких же родников будет являться поэзия? Я думаю, из благодарности, из жажды славить жизнь и ее возможности: это будет песнь песней, всех песней, бывших на земле до сих пор.

Среди вещей нашлась резиновая куколка, с которойЛ. играла девочкой. Куколка была отброшена без внимания.

-- Можно ли так обращаться с такими драгоценными вещами?

Я отравлена жизнью,-- сказала Л.,-- я не могу к детству вернуться.

Это один из мотивов ее бытия.

Л. говорила, что счастливого в любви своей она сделала меня одного,

А я счастлив,-- ответил я,-- тем особенно, чго ты со мной отдохнешь.