Мы с тобой разные (СИ)

Девушки и парни, имеющие пятерки по русскому языку и литературе, застонали. Наверное, в этот момент они пожалели, что являются отличниками по этим двум предметам.

- Ну и последний вопрос. Кто исполнит песню?

- Я! – звонко прозвучал чей-то голос.

Я оторвал голову от парты и зашарил взглядом по классу, выискивая этого добровольца. Класс же почему-то смотрел на меня. Нахмурившись, еще секунду я пытался понять причину вызванного интереса к моей персоне, когда пришло озарение. Моя левая рука была поднята вверх во всю длину, и голос был не «чей-то», а мой. Да, я вообще, кажется, рехнулся...

- Рома, ты умеешь петь? – от удивления Роман Васильевич назвал меня по имени, а не по фамилии как обычно.

- Не знаю, - честно ответил я. Я действительно никогда не пел.

- Отлично. Из-за этого пидора мы проиграем, - возмущенно произнес Дима.

- Тогда, Банников, может, ты хочешь спеть на концерте? Насколько мне известно, у тебя чудесный голос, - холодно обратился к парню классрук. Дима замялся, а затем и вовсе отвернулся в другую сторону, тем самым показывая, что петь он отказывается. – Значит, все решено. Леванов, задержишься после уроков, устроим тебе прослушивание. Если все получится, то будешь петь, если нет, то не обессудь, я тебя заменю. Кто будет сценаристом, я объявлю до начала шестого урока. Теперь же вернемся к теме нашего занятия...

И вновь дружный стон, обозначающий начало мучений. Мы, потянувшись к своим тетрадям, открыли их и списали тему с доски...

Повезло, что минут пятнадцать мы точно потеряли на пересадку, выяснения отношений между мной и Пашей, а также на объявление, поэтому мой мозг, когда прозвенел звонок с урока, еще бодрствовал, хотя его уже уверенно клонило в сон. Паша, к моему большому удивлению, не предпринимал никаких покушений на мою бедную тушку, но вместо того, чтобы вздохнуть с облегчением, я постоянно косился на него, пытаясь понять, о чем же он думает. От моих взглядов, бросаемых на него, парень ерзал на месте и в конце урока вообще отодвинулся к проходу, чем чуть не вызвал новый приступ смеха. Не знаю, что он там мне готовил, но, кажется, влюбленного меня он все же опасался.

После звонка кабинет быстро опустел. Осталось лишь пару медлительных девчонок, я, да Роман Васильевич. Вышли мы с ним из класса одновременно и, взглянув друг на друга, засмеялись.

- Не знал, что в... - мужчина неожиданно запнулся, но сразу продолжил. – Тебе, Леванов, погибает великий актер.

- А в Вас, Роман Васильевич? – изумился я. – Как Вы только можете играть такое хладнокровие?

- Да еле сдерживал себя, чтобы не захохотать! – признался мужчина.

- Я тоже! – закивал я.

Роман Васильевич показал мне свою ладонь, я недоуменно посмотрел на нее, а затем, улыбнувшись, ударил по ней своей ладонью, давая «пять», и мы, не сговариваясь, разошлись с учителем в разные стороны...

Пряник и кнут

Следующий урок, то есть история России, прошел вполне нормально, если не считать моего занимательного диалога с Пашей.

- Милый, одолжи мне, пожалуйста, учебник, а то я свой забыл, - ласково улыбаясь, попросил я. Паша дернулся.

- Я не милый!

- Тигренок? - невинно поинтересовался я. - Тебе идет.

Ответом мне послужил взгляд: «Тебе жить надоело, смертный?».

- Иди на хуй, - все же произнес вслух парень.

- Тигренок, здесь же люди! - громко прошептал я. Все, кто сидел недалеко от нас, тут же обернулись. Пара девчонок тихо захихикали. Паша пошел красными пятнами и, опустив свою ладонь на мою кисть, с силой сжал. Я тихо ойкнул. - Тигренок, нежней!

- Заткнись, - зашипел парень. - Назовешь меня еще раз тигренком, и я тебе выбью зубы.

Я тяжело вздохнул.

- Чучи, тебе не угодишь.

Паша опешил и вытаращился на меня.

- Как ты меня назвал?

- Чучи, - хлопая ресницами, повторил я и смог полюбоваться, как парень изображает всем известный фэйспалм, что у нас зовется рукалицом. Меня начало пробирать на «ха-ха», но я держался.

- Ты что, обкуренный? - неожиданно спросил парень.

- Сдурел? - на секунду выпадая из образа, поинтересовался я, но тут же задумался, что имеет в виду Паша. Может, под обкуренным он подразумевает не только то, что я именно обкурился? Может, он имеет виду, что я под кайфом? А тогда пары краски будут считаться? Ими я надышался на всю жизнь. До сих пор в квартире воняет. Хорошо, что отец так и не вернулся домой. Опять на неделю ушел в запой, чему я несказанно рад. Хотя мама уже позвонила участковому по старой дружбе и попросила разыскать этого алкаша. В такие моменты мне хочется вырвать у нее телефон из рук и крикнуть: «Женщина, что ты делаешь? Пускай шляется, где ему вздумается и не возвращается!», но я прикусываю язык и предлагаю места, где он может быть.

- Офигел? - возмутился Паша. Занимательный у нас выходит диалог...

- Прости, чучи, - вернулся я в роль влюбленного идиота. - Я хотел спросить, с чего ты это взял?

Паша пристально на меня посмотрел, словно хотел просверлить насквозь, и повернул голову к доске.

- Ты ведешь себя не как обычно.