Мы с Варварой ходим парой…

А вокруг уже собралось человек пять народу. Глазеют. Не часто у нас увидишь собаку, сидящую в окружении симпатичных прозрачненьких пакетиков со снедью.

«Подают собаке, что ли?» — спрашивает один дядечка у стоящей рядом тетечки. Тетя пожимает плечами. Уже отвязывая поводок, замечаю, что рядом стоит еще пара пакетов — не наши. Кто-то воспользовался халявной охраной…

«Варюша, чьи это пакеты?» — спрашиваю у новоиспеченной секьюрити. Она, явно кого-то копируя, пожимает плечами.

БЕДНЫЙ ВАРИК

Эта история с налетом грусти. Потому что вчера собака сильно проткнула лапу. Уже подходя к дому, наступила на какую-то колючку или гвоздь. К вечеру лапа, видимо, сильно разболелась. Варя лежала, поджав ее, а ходила так сильно хромая, что сердце мое обливалось кровью.

Я, конечно, лапу всю осмотрела сто тысяч раз. Не поймешь — то ли есть прокол, то ли нет… Но когда нажимаешь на подушечку, отдергивает лапу — больно.

Какое это мучительное состояние: знать о чужой боли, даже чувствовать ее, но не знать — как помочь! Позвонила всем, кому могла. Так как видимых повреждений нет, то решили подождать до утра. А на прогулку лапу бинтовать.

Нет, все-таки, если бы не было собаки, ее стоило бы завести! Это дорогого стоит: когда тебе доверяют смотреть больную лапу. Напрягаются от боли, закрывают глаза от страха, но все-таки доверяют! Когда по одному твоему бестолковому зову, припадая, ковыляют через всю комнату. Когда ходят за тобой, хозяином без году неделя, куда бы ты ни последовала. Не ходят, — хромают на трех лапах. Или ползут, упираясь локтями в пол, ползут, потому что хозяин зовет, а больно вставать.

Выползли на свою лужайку (даже больная собака не должна присаживаться на ближайший к подъезду газон, таково мое убеждение. Ну разве что совсем при смерти. Но мы вполне могли доковылять до лужайки).

У всех, кто это видел, в душе родился… ну не стон, конечно, но вздох сочувствия. «Собачка лапку поранила!». А один пацан даже дверь подержал открытой, пока мы по ступенькам поднимались.

Вечером я сделала то, чего мне давно хотелось. Включила телевизор, бросила пушистый плед, которым застилаю кровать, на пол, туда же подушки, улеглась сама и подтянула к себе Варика. Обняла ее за большой, но такой беззащитный, теплый живот с пуговками-сосками, уткнулась носом в шею…

Варик радостно задрыхла, засопела, доверчиво положив голову мне на руку. Рука тут же затекла… Так мы и валялись, разбрасывая вокруг обертки от творожных сырков — гулять так гулять!