Мы сами отдали им Землю

– Я вдруг начала чувствовать, – ответила Елена спустя долгое мгновение. – Тебя не было так долго. Я… Я боялась, что ты не вернёшься. – Шептала она с надрывом, словно пыталась сдержать слезы. – А утром поняла, что… ох, – она снова глубоко вздохнула и выдохнула, – что чувствую то, чего давно не чувствовала. Да и наверно, не собиралась чувствовать. Думала, что в этом мире чувств больше не осталось.

Елена перевернулась на бок, обвила руками плечи мужчины. Одна ее ладонь скользнула на шею, а губы оставили на его губах легкий поцелуй.

– Хотя это ужасно, – она нахмурилась и уткнулась носом ему в ключицу. – Снова кого-то любить и бояться потерять.

Сначала он хотел возразить ей, сказать, что любовь и подобные чувства не могут быть ужасными. Но потом вспомнил о том, что у нее забрали дочь – ребенка, дороже которого не может быть ничего на свете – и мысленно с ней согласился. Любить в мире, где происходят зверства, порабощения тел и детородных функций, где свои же отлавливают сородичей и отправляют в гетто… Да, любовь в таком мире может быть чем-то ужасным.

– Мы справимся, – подытожил Кирилл и развернул Елену к себе лицом. – Я смогу тебя защитить, и себя…

Она скривила гримасу: «о чем ты, вообще?». Но легкая улыбка – первая ее улыбка, такая тонкая – сгладила момент.

– Обещать такое, не менее глупо, чем утверждать, что мы всегда будем здоровы и счастливы, –задумчиво и словно самой себе, произнесла женщина. – Понимаю, ты в себе уверен. Но… – она глубоко вздохнула. – Но мир сейчас такой, что…

– По крайней мере, я могу обещать, что сделаю все, что смогу, чтобы защитить нас. Хорошо? – Кирилл приподнял брови, ожидая, что женщина поверит его словам. – Хорошо? – Он повторил уже с улыбкой, отвечая на наигранное покачивание головой Елены. Наконец, она кивнула, сосредоточенно и сурово, и тут же залилась звонким смехом.

– Я жутко голодный, – Кирилл стрельнул прищуренным взглядом в сторону кухонной двери. – Я приготовлю что-нибудь перекусить.

Поцеловав женщину в ее довольную улыбку, проворно соскочил с кровати, натянул брюки и принялся разбираться с футболкой, которая категорически не хотела выворачиваться с изнанки на лицо.

Елена перевернулась на бок, подперев голову рукой, всматриваясь в испещренную шрамами спину и плечи Кирилла. Она не замечала их раньше, когда они были вместе в кровати, а потом он накрыл и ее, и себя одеялом. Шрамы показались странными. Словно кто-то выводил ровные линии по телу от шеи до самой поясницы, прорисовывая какой-то новый силуэт. Продолжались ли они на груди, теперь Елена не могла вспомнить. Лежа на плече мужчины она не замечала их за густыми завитками волос. Но вознамерилась обязательно рассмотреть при возможности. Что-то с этими полосами было не так. Слишком тонкие, но глубокие борозды, края которых, как будто заворачивались внутрь.

Так и не победив футболку, Кирилл кинул ее на стул, вытащил из шкафа фланелевую рубашку и накинув ее, вышел из комнаты. А Елена, завороженная рисунком на его теле, так и смотрела невидящим взглядом сквозь закрытую за ним дверь.

Глава 16. Кнут и пряник

Кем и когда была отдана команда отлавливать женщин детородного возраста, никто не знал. Все началось внезапно и было продумано ювелирно. Информация, просочившаяся в сеть, еще вызывала горячие споры в комментариях: правда это или постановка и провокация, когда первый миллион женщин уже справляли нужду в яму в центре своих камер.

Миллион превратился в десять миллионов, потом в сотню, и до миллиарда дорос через полгода. Начиная активную фазу на одном конце Земли, Они не боялись, что на другом – об этом узнают через выложенные в сеть ролики и любительские новости. Наша паника была Им на руку. Растерянный разум проще контролировать, проще предугадать его следующий шаг, проще заполучить над ним власть. Что ищет человек, когда ему страшно? Только одного: спасения. Возможных реакций у нас было три: бей, замри, беги. Первых убивали, вторых отлавливали, третьих приманивали.

Они давали обещания о спасении тем, кто боялся и прятался. Гладили по головке, давали вкусняшку, нежно приобнимали за плечи и укутывали в теплые пледы. Отогревшихся, сытых и обретших покой женщин, бережно везли в распределительные лагеря, представляя их, как хосписы для гендерных беженцев. Спокойным и довольным скотом управлять легко. Он сам идет на бойню.

Там – в этих «хосписах» – проводили все необходимые исследования, для определения пригодности к вынашиванию гибридов. И женщины сами ложились на кушетки, протягивали руки для забора крови, улыбались врачам в масках и благодарили чутких медсестер, что поправляли им подушки под спинами, пока их кровь болталась и пузырилась в генофактуре – устройстве, разработанном с подачи пришельцев, определяющим первичную совместимость генокодов.