Мы сделаем это вдвоём

Посолили капусту, мы тоже – ту, что вырастила и запасла Дарёна, получилось вкусно. Закололи поросёнка, тоже Дарёниного, я в этом благом деле не участвовала, а вот рульку потом запекала, и холодец варила, и сало солила. Впрочем, сало солили примерно все, и ещё выхвалялись потом – у кого вкуснее. Некоторые куры тоже попали в суп, и тут было прям грустно – я-то привыкла, что любые куриные запчасти приобретаются без ограничений. А тут, понимаете ли, курица – это курица, одна штука. У неё два крыла, две голени, два бедра, одна грудка, один скелет со всем остальным, набор внутренностей и лапы с когтями. И всё. Поэтому варили суп, я научила дев делать домашнюю лапшу, её все полюбили и решили, что прямо королевское блюдо. Я не разуверяла, пусть себе думают.

Ну и пироги и прочая стряпня у нас не переводилась.

И вот всё было благостно и чинно, пока я не вышла на кухню и не столкнулась там с Дарёной, которая по обыкновению зацепилась языками с соседкой Марусей. Обе воровато глянули на меня – с чего бы это?

- Вы чего? – не поняла я.

- Барыня Женевьева Ивановна, а когда к вам Демьян Васильич свататься придёт? – спросила единым духом Маруся, собравшись с силами.

Очевидно, боялась получить магическую плюху? Но я только посмеялась.

- Я, Маруся, о том предмете не знаю ничего, и не уверена, что желаю знать. Замужем я уже была, мне пока достаточно.

Дарёна толкнула её плечом – уйди, мол, или молчи, ты-то у себе уйдёшь, а я тут останусь, а мы вроде вместе всякую ерунду говорили. Та только вздохнула. А я призадумалась – интересно, в скольких домах моя разговорчивая соседка уже успела обсудить возможность этого брака? Вот только не хватало!

Ладно, встретимся лично со слухами – там и будем думать, что делать. А пока… прорвёмся.

Хорошая компания и хорошие песни сгладили мерзковатое впечатление от этого разговора, но полностью его не изгнали. И наутро я проснулась, вспомнила это вот, плюнула да и пошла дальше.

Кофе, или, по-местному, арро, мы сначала толкли в чугунной ступке. Потом Рогатьен добыл нам откуда-то маленькую ручную мельничку, ею и пользовались. А варили в самом маленьком котелке, и потом пили со сливками, с малиновым вареньем и с оладьями или блинами. Дарёне не понравился заморский напиток, она предпочитала чай. А Меланья распробовала и всегда присоединялась к нам с Марьюшкой, даже если я поднималась с постели, когда у всех людей уже обед был на пороге.

Вот и тут – выпили мы кофе, а потом нас с Марьей отправили заняться чем-нибудь, например – пойти погулять, потому что обед уже наготове, и пусть мы пойдём и нагуляем себе аппетит. Хорошее дело, тем более, что морозы чутка отпустили – градусов двадцать после тридцати уже хорошо. Вот мы с Марьей нарядились в шубы и пошли себе до берега – посмотреть, сколько льда намёрзло, да вышли ли на лёд рыбаки.

Рыбаки вышли, и даже уже что-то наловили – на дальнем пирсе, с которого тоже рыбачили, я увидела нескольких местных и нескольких друзей с горы, во главе с господином генералом. О, нужно на обед позвать, отметила я.

- Пошли, глянем, что они там делают, - кивнула я Марье.

Мы осторожно спустились к берегу и пошли по пирсу – хорошо, на досках почти не было льда. Кажется, партию рыбы собирались сложить в бочку и отправить в крепость, и правильно, не всех на обед зовут, остальных тоже нужно кормить. Нас заметили, генерал повернулся и поклонился, мы с Марьюшкой ответили.

И наблюдали дальше, как выгружают из деревянного ведёрка рыбу, как один из мальчишек, кажется – кто-то из младших отца Вольдемара, роняет ведро на лед, оно катится, он бежит за ним по льду, лёд возле проруби трескается, и парень проваливается вниз. А дальше ему что-то кричат, кто-то бежит за багром и достаёт верёвку, но Тимошка – я даже вспомнила, как его зовут – никак не может уцепиться за край полыньи.

И тогда генерал спускается на лёд, делает какую-то штуку руками, благодаря которой мальчишка пулей вылетает из воды наружу, зависает в воздухе и плюхается неподалёку от полыньи. Генерал сбрасывает плащ и спускается вниз, чтобы поднять его и приволочь на берег, но кожаные подошвы сапог скользят по мокрому льду, и он валится, лёд под ним трескается, и он уходит в воду точно так же, как Тимошка перед тем.

- Что будет-то, что будет, - шепчет в страхе Марьюшка, зажмуривается и повторяет слова молитвы.

Я зачем-то бегу туда, к концу пирса, подхватив юбку, но когда добегаю, оказывается, что всё уже благополучно – генерала извлекли и пытаются отжать, что ли, на морозе-то. А генерал бодро шевелится и ещё что-то там командует – про Тимошку, его родителей и рыбу, но тут уже вклиниваюсь я.

- Ко мне его, немедленно! Будем сушить и отогревать.

23. Высушить и согреть

- Маркиза, вам совершенно не о чем беспокоиться, - начинает было генерал, но мне не до политесов и не этой вот ерунды, которая из него лезет.

- Господин генерал, хватит глупостей, вы их уже сказали достаточно. Немедленно ноги в руки и вперёд, в горку! Глядишь, и согреетесь! Где Северин?

- Где-то был. Должен найтись.

- Вот и отлично, пусть находится поскорее!