Мы - силы

На подрыв грузовиков вызвались ребята Кирилла и он сам – во главе. Антон только развел руками. Мол, твой план, так что сам и думай, кто лучше подходит для этого. Ребята, выделенные Кириллом на прикрытие, уже занимали позиции. Гранатометчики выходили на позиции последними. После всех инструктажей остальные должны были занять опушку леса и палить по всему, что шевелится. Приказ был простой и понятный. Подрывники из своих нычек после дела не должны были даже носа казать. Сидеть и ждать окончания перестрелки. Огромную проблему составляло выяснение, в каких грузовиках едут бандиты, а в каких под охраной захваченные гражданские. Но описания, сделанные Кириллом, не вызывали сомнений: темно-зеленый тент и битая фара на машине. Сомнения, что в темноте ребята не разглядят темно-зеленый тент, грызли Антона. Одна надежда на неработающую фару.

Уже совсем стемнело, и Антон не представлял, как они будут отстреливать невидимых в темноте боевиков. Он уже хотел своей волей отменить операцию, но было поздно. Вдалеке раздался шум двигателей, и вскоре на выезде из леса показались тяжело переваливающиеся грузовики. Сзади колонну сопровождал джип, освещая ее всю своими гирляндами фар на крыше. Антону показалось, что он разглядел темно-зеленый тент… Но фары! Они работали на всех грузовиках. Ему оставалось только молиться, чтобы ребята с «мухами» смогли разглядеть в темноте этот проклятый тент.

– Приготовились… – скомандовал он огневой поддержке. Алина при этих словах непроизвольно прикрыла уши ладошками. В бою глохли обычно все и сразу.

Вот грузовики подкатили к точке невозврата, когда им даже на поле было не свернуть – они бы перевернулись в кювете.

Чуть слышное Антону шипение, и сразу за ним взрыв, опаливший саму ночь своим пламенем. Еще один яркий шар огня. А потом… Последний из грузовиков был перегружен взрывчаткой…

Шедший сзади джип буквально развалился на огненные части. Ехавший впереди темно-зеленый тент перестал существовать вместе с половиной кузова. А первая машина, подбитая «мухой», сначала чуть скатилась, а потом и перевернулась в кювет. Еще целую вечность ожидал Рухлов стрельбы со стороны выживших. Но ни единого звука, кроме полыхающего и всепожирающего пламени. Над нычкой гранатометчика встала фигура. Все узнали самого Кирилла. Он, как-то странно пошатываясь, пошел к огненному аду на дороге.

– Отставить… – скомандовал своим Рухлов и тоже встал из укрытия. Поднявшиеся с ним бойцы направились к дороге.

Никто из бандитов и их заложников не выжил. Из семерых только Кирилла и Деню не контузило…

Группа была в тихом шоке от скоротечности трагедии. Не слышащий ничего и ничего не понимающий Егор орал что-то нечленораздельное. Тихо стонал в траве отброшенный со своей позиции взрывной волной Серега старший. Егор ползал без цели, волоча за собой автомат на ремне. Остальные тихо лежали на земле, бессмысленно уставившись в затянутое тучами ночное небо, и не произносили ни звука.

8

– Почему опять стоим?! – недовольно выругавшись, спросил Павленко.

Саня, которого тоже уже достали остановки поезда через каждые полчаса или чуть больше, хотел бы ответить, да не мог.

Проснувшаяся на второй полке девушка посмотрела в окно и сонно произнесла:

– Электричество опять переводят, наверное. Или просто не запитанный еще участок.

– Это как? – не поняли товарищи.

Девушка спустилась с койки вниз и стала надевать свои ярко-желтые кроссовки.

– Я сама работаю на Октябрьской ЖД. – Она назвала станцию, на которой служила. – Поставки топлива ужасные. Тепловозы ходят только, как говорится, когда уже приспичит. А электровозы, такие как наш, вынуждены терпеть, и что электричество отрубают, и что их в тупик загоняют, лишь бы дать ход составам с полезным грузом.

– И мы так до самой Москвы будем ползти?

– А вам что, не сказали, что мы в саму Москву не заедем? – удивилась девушка, разобравшись с кроссовками и выпрямляясь. – Мы по веткам в обход. В самой Москве бандиты, боясь, что железной дорогой правительство забросит в город войска, давно подорвали и завалили все что можно. Даже дороги так разрушены и танками, и взрывами…

Девушка, не закончив страшную картину, вышла в туалет и скоро вернулась умытая и посвежевшая. Сев за стол, потеснив Саню, она сказала Виктору напротив:

– Моя мама говорила: приходя в гости, смотри, какой туалет в доме. Если грязный, то и хозяева не ахти какие люди… Но за то, что в нашем вагоне… я бы проводницу лично придушила. Это же ужас.

Павленко хмыкнул, отворачиваясь от девушки и вглядываясь в сумерки за окном.

– А вы в Москву? – спросила она у Александра.

– Не-а. Мы в Александровск, – ответил он, чувствуя, как девушка плотно прижимается к нему бедром. Ему было приятно, но от такой близости мысли у него путались, и спроси у него что-нибудь по его работе прошлой, он, наверное, и не ответил бы внятно.

– А-а-а-а, – протянула девушка странно. – А я думала, милицию стягивают в Москву порядок наводить.

– Мы не из милиции, – сказал Павленко, не отрываясь от вида за окном.

– А кто вы? – удивилась девушка.

– Синоптики, – ответил Виктор хмуро.