Мы - силы

– Ну, требовать с вас, молодежь, чтобы вы знали историю, смешно, но был у нас такой царь веселый. Иван Грозный. Ну, то, что он был, вы, наверное, знаете, но как он брал города, надо пояснить. Человек он был незамутненный, и, когда город сдавался, он, не доверяя защитникам, требовал, чтобы все жители покинули стены крепости. Просто и со вкусом. Были прецеденты, когда он всех вышедших тут же через одного и отправлял к праотцам.

Многие смотрели в карту зачем-то, но на самом деле переваривали слова, сказанные наставником.

– Я понял твою мысль, – сказал Ринат.

Наставник усмехнулся, словно говоря, что тут не понять-то, когда и так все подробно сказал. Ринат посмотрел на него угрюмо, и наставник только улыбнулся ему насмешливо, мол, что дальше?

– О'кей, – сказал Ринат. – Так и поступим. Надо непременно связаться с разведчиками.

Дальше начали обсуждать со штабом текст требования и кандидатуры посыльного. Роман хоть был и вынужден присутствовать, слушал все же вполуха и не участвовал в конкретном деловом разговоре.

Уже через полчаса по полю в сторону города шло несколько бойцов. Весь штаб с нетерпением вглядывался в их фигуры.

Роман, оставив офицеров, отошел к своим воякам. Сев возле взводных, он спросил, как настроение у всех. Выслушав, что все бы ничего, только вот небо давит, он спокойно кивнул и сказал, что скоро не до небес будет.

Костры разжигать было запрещено, и Роман откровенно ежился от промозглого сырого воздуха. Скоро и вовсе пошел ненавистный дождь, скрыв недалекий город от глаз наблюдателей. Спрятавшись под деревом и закутавшись в кусок брезента, что ему предложил один из его бойцов, Роман закрыл глаза. Нет, он не уснул и не расслабился. Просто последнее время думать с закрытыми глазами ему стало легче.

2

– Алин… Ну, Алина, – обнимал Антон девушку и, утешая, прижимал крепче к себе. – Все будет нормально. Я тебе правду говорю. Видишь, никто из бойцов не волнуется. Ханин вон даже спокоен, как удав. Мы все продумали. Мы все просчитали.

Алина кивала и только всхлипывала, как и многие женщины на этой улочке, ведущей к одному из внешних заслонов. Вообще, таких уж сильных причитаний нигде не было слышно. Некоторые, особенно дети, которым предстояло проститься с родителями, конечно, плакали, но как-то тихо, приглушенно. Улица была запружена машинами и людьми нереально плотно. Если бы не белый флаг, выкинутый над городом, и если бы продолжался минометный обстрел, то любое попадание сюда по толпе окончилось бы страшной трагедией и десятками жертв. Но теперь у них было время.

С конца улицы стал нарастать какой-то шум, и вскоре бойцы сопровождения закричали, передавая приказ командира колонны:

– По машинам! Быть готовыми к отходу!

Вот тут-то и раздались настоящие крики и полились безудержные слезы. Даже Алина, вжимаясь в грудь Антона, буквально заревела навзрыд. Так или иначе, но погрузка началась. Сами родители отрывали детей от себя и подавали взрослым в машины. Алина заняла место с детдомовскими детьми в одном из автобусов. Пока она махала Антону рукой, сам он вспоминал, сколько трудов вообще стоило уговорить ее ехать, а не идти с остальной колонной пешком. Антон даже сам себе признавался, что сделал это больше для себя. Он знал вероятность выживания идущих пешком и не смог бы сосредоточиться на предстоящем, если бы не был уверен, что Алина будет далеко, когда начнется заварушка.

– Я пошел, – крикнул Антон и, зная, что Алина в автобусе его не слышит, показал пальцами, что собирается уйти. Глядя на слезы девушки, ему очень хотелось задержаться, чтобы утешить. Но времени, как он понимал, оставалось слишком мало. При первых выстрелах в городе колонна двинется прочь. А ему в это время стоит быть возле бойцов. Алина, понимая тревогу Антона, кивнула и, вытерев слезы с щек, помахала последний раз ему рукой.

– Все будет нормально! – крикнул он и улыбнулся как можно уверенней. Она в ответ тоже вымученно улыбнулась, и Антон, больше не оборачиваясь, пошел обратно в центр города.

За колонной машин уже начали формироваться пешие колонны, проходя мимо которых Антон боялся даже смотреть на эти изможденные голодом и неустройством лица. Единственное, что он отметил для себя, – это полное отсутствие страха у людей. Наверное, у каждого человека наступает момент, когда он уже ни бояться, ни просто тревожиться не в состоянии. Людям, живущим в годы такого страшного катаклизма, выжившим при тяжелых переходах в поисках крова и пищи, казалось, что впереди просто еще одно длинное скитание и не более. Да, тяжело. Да, путь, полный лишений. Но сколько их было? Да, мало провианта в путь удалось собрать. Крохи. Но людям казалось, что впереди они смогут раздобыть и провизию, и остальное необходимое. Наивные. Город давно объел не только окрестности, но и удаленные от него районы. Не исключено, что именно такой вот уход резервов в пасть неподвластного городка и обеспокоил настолько Улема, что он решился его уничтожить.

Антон, стараясь не обращать внимания на людей, чуть прихрамывая, свернул в проулок и пустыми улицами направился к штабу обороны города.