Мы - силы

– Я дам тебе в дорогу лодку и еды.

Он улыбнулся благодарно:

– Спасибо.

– Не за что. У меня еще одна есть, в магазине спортивном случайно нашла. Все удивлялась, как ее никто не прибрал раньше к рукам… А ты греби на юг. Или на юго-восток. Может, там найдешь и друзей, и…

– Спасибо… – еще раз сказал Алексей, видя, что Алина не собирается договаривать.

Она поднялась и сказала:

– Ладно, спи здесь. Я тоже пошла спать. И кстати, уже десять часов. Ты не смотри, что светло.

Все так же держа в руках нож, Алина вышла за дверь, оставив в одиночестве и без того одинокого человека.

4

Антон посмотрел на спящих Виктора с Александром и решился их будить.

– Что случилось? – спросонья залепетал Саша.

– Только что поступила информация с юга, что ветер поменялся. Теперь он дует на север.

– И? – спросил Виктор.

– Нас затопит приливом.

– Ты бредишь. Восемь километров? Не верю…

Рухлов пожал плечами и сказал:

– Мне все равно, веришь ты или нет. Вы берете с собой еду и уходите на север.

– А ты?

– Я остаюсь.

Смешок. Да, героизм нынче не в почете.

– Что ржешь?

– Я тогда тоже остаюсь. Мог не будить. Кстати сколько времени? Эй, блин, Санек, а ну башку подними, через пятнадцать минут твоя смена.

– Знаю, дай поспать спокойно.

Антон раздраженно сказал:

– Смен больше не будет. Я все сказал. Поднимайтесь и уходите. Собирайте вещи и валите на хрен отсюда.

Саня открыл глаза и вместе с Виктором удивленно посмотрел на Антона.

– Через десять минут чтобы вас тут не было. Ясно?

Не дожидаясь ответа, Антон вышел под дождь и направился на вертушку снимать показания. Ветер усиливался. И он был южный. На целых полградуса теплее, чем северный и недавний западный. Антон грустно улыбнулся…

Виктор приподнялся на локтях со стола, на котором спал, и посмотрел на продирающего глаза Санька.

– Что на него нашло? – спросил Павленко.

Александр отмахнулся. Пытаясь прочистить горло, он только хрипел. Наконец он поднялся со своего стола и сказал Виктору:

– Пошли, что ли?

Виктор тоже опустил ноги на пол и, посмотрев на товарища, спросил:

– А Антон?

– Так к нему и пошли, – пояснил Саня.

У Антона в аппаратной его подчиненные тщетно пытались изобразить бунт. Рухлов был непреклонен и даже несколько грубоват. Когда его допекли «правильными» словами, он просто обматерил сотрудников и сказал, что они ему будут тут только мешать. В чем и как мешать, он не вдавался в подробности. Немного обиженный Саша вышел из аппаратной. Павленко, сказав только «Зря…», тоже покинул начальника.

Скоро они оба вернулись со своими заранее подготовленными наплечными сумками и сказали, что готовы.

Рухлов сказал им забирать сложенную резиновую лодку и убираться с глаз долой на север.

– Может, выйдешь, попрощаешься с нами? – спросил Павленко. Саша просто молча наблюдал за склонившимся над снимками начальником.

Рухлов очень желал просто отмахнуться, мол, идите и не мешайте. Но он пересилил себя и вышел с ними на улицу. Ветер и ливень одновременно ударили по замершим в хоздворике людям. Не зная, какими словами проводить товарищей, Антон сказал:

– Дождь в дорогу… Хорошая примета.

Саня нервно хихикнул. Он просто представил, сколько людей сейчас отвергли эту примету.

Выйдя за сетчатые ворота поста, Саня поправил свою сумку на плече и поудобнее схватил лямку мешка с лодкой, которую они несли вдвоем.

– Блин, – сказал он, мотнув головой. – Так же нельзя. Ну, нахрена мы, спрашивается, тогда вообще оставались?

Пожимая свободным от сумки плечом, Павленко сказал:

– А ты что, рассчитывал тут героически погибнуть? Рано или поздно все равно бы уходили.

– Я понимаю. Только почему не все вместе? Почему Антон остался? Оставались втроем – надо было и уходить втроем.

Павленко, который не хотел продолжать бесполезный разговор, сказал немного грубо:

– Слушай, не парь меня, а? Ну, решил он, что ему будет проще без нас. И слава богу. Все, теперь мы свободны. Сейчас дойдем до поселка и там уже будем думать, что дальше делать. А пока тащим ее… – он дернул ручку мешка с лодкой, – и не загаживаем друг другу мозги.

Саня насупился и довольно долго следовал молча. Только когда они остановились, чтобы переменить руки на лямках лодочного мешка, он сказал:

– Слушай, а у него хоть еда осталась?

– Угу, – промычал Павленко, поудобнее берясь за ремень.

– Хорошо. А то если бы мы все забрали, я бы вообще себе места не находил.

Павленко поджал губы и сказал приятелю:

– У тебя как? Все нормально? Ты вообще как? Что за словечки такие? Места себе находить не будешь? – передразнил Виктор. – Что за инфантильность такая?

– Чего? – не понял Саня.

Покачав головой, Павленко сказал:

– Ничего. Времени жалко. Пока я тебе объясню, что такое инфантильность, нас тут затопит точно. Шагу прибавь… Не видишь, что отстаешь? Ладно лодку… но тебя вдобавок я тянуть не буду.

– Ты не спеши. Тяжело же, – сказал Саня. – И неудобно.

– Надо спешить, – только и сказал Павленко.

Спустя час они ступили на улочки большого поселка городского типа и сквозь ливень с удивлением рассматривали тусклый свет в некоторых окнах пятиэтажки.

– Со свечками сидят, – сказал Александр.