Мы слишком много работаем

– У меня шоколадка есть, – открывая дверцу холодильника, проговорила она, доставая большую плитку. – Слушай, а ты откуда мой адрес знаешь? – вдруг повернулась она ко мне.

– Тебя Васек, что ли, послал ко мне?

– Нет. Я сама пришла. А Васек, я так понимаю, Василий Мирошников?

– Ну да! – радостно кивнула Ира. – Это его квартира. А я пока тут живу. В общагу неохота идти – это ж учиться надо поступать, а зачем? Вот ты, я смотрю, умная, наверное, училась много?

– Ну, как сказать, – улыбнулась я. – Я закончила спортивный факультет пединститута, научилась водить машину, с детства занималась карате и заимела черный пояс… Ну, и, конечно, много читала.

– Ты – черный пояс? – вытаращила глаза Ира. – Класс! И машину водить – класс! Вот это я понимаю! Я машину тоже хочу научиться водить. Я Васька все просила, чтоб он мне купить, а он все жадится. А вот институт – это ты зря! Столько времени зря потратила. Зачем он тебе?

– Ну… Во-первых, для общего развития, во-вторых, я работаю по специальности в спорткомплексе.

– А могла бы вообще не работать! – назидательно сказала мне Ира. – Внешность у тебя как раз то что надо! Нашла бы мужичка богатого и жила в свое удовольствие без всяких институтов.

Мне стало смешно, что какая-то сопливая девочка, висящая на волоске в этой жизни, меня же этой жизни и учит.

– Ну, Ира, зато я сама зарабатываю, и неплохо, ни от кого не завишу…

– Не завишу – это, милая моя, фигня все! – снова подняв палец, сказала Ира. – С мужиком надежнее.

– …И никого не прошу купить мне машину, – как бы между прочим добавила я. – Я ее сама себе купила.

– Правда? – изумилась Ира.

– Вон, можешь выглянуть в окно посмотреть. «Ниссан» серый под окном стоит.

Ирка влезла на подоконник.

– Класс! – спрыгивая с него, произнесла она.

Честно говоря, ее лексикон очень напоминал мне лексический словарь Эллочки Щукиной, но даже пользуясь таким минимумом, эта балаболка умудрилась заболтать меня так, что я до сих пор не задала ей ни одного дельного вопроса.

Тут, на счастье, закипел чайник, Ира полезла в буфет за банкой растворимого кофе, и на некоторое время замолчала. тут я и перешла к делу.

– Ира, а почему ты решила, что меня послал Василий?

– Так я его давно просила – найди мне массажистку! – глядя на меня как на идиотку, ответила Ира. – Я целлюлита боюсь! Сейчас знаешь, как рано целлюлит наступает? А мне уже двадцать три!

– Мне вообще-то двадцать девять, – усмехнулась я, – но пока никаких признаков целлюлита я у себя не наблюдала.

– Неважно! Одним словом, я давно его просила массажистку мне прислать. А тут ты пришла. Сперва я решила, что ты из библиотеки, потом подумала, что массажистка… А вообще мне все равно. Лишь бы человек был хороший, правда? А то я сижу тут целыми днями одна, взаперти, как сычиха! Тошнит уже!

– Занялась бы чем-нибудь, – предложила я.

– А-а, зачем? Время еще тратить! – болтая ногами, противоречила она сама себе.

Я невольно удивлялась, слушая ее. Неужели Мирошникову было действительно хорошо с ней? Ну, смазливая девочка, не спорю, но не может же все на одном сексе держаться!

– Ира, я не стану больше тебя держать в неведении, – не выдержала я. – то, что я тебе скажу, наверное, тебя сильно огорчит, но ты все равно узнаешь рано или поздно. И лучше тебе узнать рано, чтобы избежать скандала, который непременно последует, если ты тут останешься.

– Что значит – останешься? – испуганно переспросила Ира. – Ты что, меня выгонять пришла? А ты не Васькова жена случайно?

– Нет! Как я могу быть его женой, если ей за сорок! – начала я раздражаться. – Я вообще тебе добра хочу, потому что заботиться о тебе больше некому – Василия больше нет!

Я выпалила это все разом, поскольку уже устала тратить время на пустую болтовню.

– Как – нет? – хлопая глазами, задала она глупый вопрос. – Он уехал.

– Нет, к сожалению, его убили, – буркнула я, злясь на саму себя.

В сущности, в чем виновата эта девчонка, что я срываю на ней раздражение? В том, что бог обделил ее мозгами? Это, к сожалению, распространенное явление.

– Убили… – повторила она, не мигая глядя на меня, и вдруг из глаз ее покатились слезы.

Этого я не ожидала. Не думала, что Василий Мирошников был так дорог этой девочке.

– Ну-ну, успокойся, – я похлопала ее по вздрагивающей спине. – Все уладится. В конце концов, он же не муж тебе!

– Вот именно! – подняла она на меня зареванное лицо. – Вот именно! Был бы муж – я бы не плакала! Я бы в доме его жила и ни о чем не беспокоилась! А теперь… Теперь что мне делать? Куда мне идти? Он об этом подумал? Он мне даже денег не оставил! – Ира раскричалась так, словно Василий был виноват в собственной смерти.

Так вот мы, оказывается, из-за чего плачем! А вы, Полина Андреевна, уж расчувствовались, что девочка по любовнику своему убивается! Забыли, Полина Андреевна, насколько жизнь цинична в своей беспощадности?

– Так, немедленно прекрати истерику! – резко и строго проговорила я, и Ира подняла на меня испуганное лицо.

Реветь и кричать она действительно прекратила, лишь изредка всхлипывая.