Мы слишком много работаем

– Ах, да нет его у матери! Наташа же туда ездила! Я вас очень прошу, Оленька, оказать ей психологическую помощь. Она безумно страдает. Закрылась в своей комнате и никого не хочет видеть. Плачет все время. Она думает, что он ее бросил!

– Меня она тем более вряд ли захочет видеть, – попыталась возразить я. – Она ко мне, по-моему, негативно настроена.

– Ах, нет, Оленька, тебе показалось, просто она у нас очень нервная! Пожалуйста, пройдите к ней.

– Мама, кто там пришел? – послышался глухой голос.

– Ой, это Наташа! – шепнула Светлана Алексеевна. – Ну, слава богу, вышла!

Она повернулась к лестнице и проворковала:

– Наташенька, это как раз пришла Оленька! Может быть, ты поговоришь с ней?

– Да, – ответила Наташа, спускаясь по лестнице.

Лицо ее было распухшим и еще более некрасивым.

Следом за ней спустился Виктор.

– Привет! – радостно сказал он мне. – А ты все ревешь? – это относилось уже к сестре. – Утри нос, подумаешь – жених сбежал!

– Заткнись!!! – заорала Наташа, топая ногой. – Или я придушу тебя, скотина!

– Витя, перестань немедленно! И так наш дом превратился черт знает во что! Твои глупые шутки сейчас совсем неуместны.

– Да пожалуйста, – надевая куртку, пожал плечами Виктор. – Я вообще ухожу. Достали ваши истерики.

Он подмигнул мне и вышел из дома. Светлана Алексеевна только вздохнула.

– Пойдемте в мою комнату, – проговорила Наташа, беря себя в руки.

Мы прошли к ней. Комната Наташи производила какое-то мрачное впечатление. В ней был примерно тот же набор мебели, что и у Виктора – диван, два кресла, шкаф и письменный стол, – но насколько разными казались эти комнаты!

У Наташи, как я заметила, не было компьютера и музыкальной аппаратуры, но дело было даже не в этом. Обстановка была очень сухой и какой-то неживой. Ничего, что могло бы ее украсить – никакой картиночки, ни единой безделушки, даже цветов в горшках не было. И еще было очень мало света – шторы были плотно задернуты, закрывая доступ солнцу.

– Садитесь, – Наташа села на диван и указала на место рядом с собой.

Я присела рядом и приготовилась выслушивать Наташины рыдания. Они не замедлили проявиться.

– Он… Меня… Бросил! – выговорила она и тут же затряслась.

– Почему вы так решили? – мягко спросила я.

– Он давно собирался! Я же знаю, что он меня не любит, знаю! Ему только деньги мои нужны были!

– Наташа, вы простите меня за цинизм, но вы сами это сказали – если ему нужны ваши деньги, то почему он бросил вас как раз тогда, когда они появились? Ведь это выглядит очень нелогично, если верить вашей концепции.

– Он сказал, что я невротичка… – жалобно проговорила Наташа. – Что со мной невозможно жить. Что ни один нормальный мужик со мной не уживется!

– Погодите, это он сказал вам вчера? То есть, вы поссорились перед его уходом и он ясно дал вам понять, что бросает вас?

– Нет, нет! Не так! Мы не ссорились вчера и говорил он это давно.

– Ну вот видите! Вы же противоречите сами себе!

– Вы думаете, что он вернется? – шмыгнув носом, спросила Наташа.

– Я думаю, да, – задумчиво проговорила я. – Но сейчас я задам вам несколько вопросов, которые могут показаться вам неприятными. Скажите, у вас ничего не пропало?

– Нет, – удивленно ответила Наташа. – А вы что, думаете, что Гена мог…

– Давайте сейчас откинем эмоции и попытаемся представить любую ситуацию, какой бы абсурдной и неприглядной она ни казалась. Скажите, Геннадий сильно нуждался в деньгах?

– Ну… Что значит – сильно? Как и всякий человек! Конечно, ему нужны были деньги, и я его прекрасно понимаю. Он поэт. Вы понимаете, что это значит? Творческая натура, постоянно полон новых замыслов, идей, которые не находят реализации как раз из-за отсутствия денег!

– А вы давали ему деньги?

– Да, сколько могла. Но когда отчим узнал об этом, то резко ограничил сумму, выдаваемую мне. Он и меня, и Виктора держал под строгим контролем. Все решал за нас!

– А Геннадий просил вас уговорить отца дать денег?

– Да, – помявшись, ответила Наташа. – И я попросила, соврала ему, что мне нужно на всякие тряпки. Пару раз он дал, а потом, увидев, что я ничего не приобрела, завел меня в свою комнату и очень спокойно заявил, что не намерен тратить заработанные потом и кровью деньги на моих альфонсов! С тех пор отношения между нами еще больше ухудшились. Я его просто ненавидела, он не давал мне возможности устроить свою жизнь!

– Наташа, у Геннадия был пистолет? – в упор спросила я.

У Наташи аж рот приоткрылся.

– Да вы что… Вы хотите сказать, что это сделал Гена? И поэтому исчез? Да? Да?!

Она вцепилась в меня, ожидая ответа.

Я спокойно высвободила свои руки.

– Мы же договорились рассматривать любые версии.

– Но то, что вы говорите – это чересчур! Обвинять невинного человека! Как у вас язык поворачивается?

Я встала.