Поднимаю бейсбольную кепку и пробегаю рукой по волосам. Последнее, что я, черт возьми, хочу делать, это совершить еще одну поездку на юг на этой неделе, но это будет гораздо быстрее, чем обзванивать поставщиков тяжелой техники, чтобы узнать, нет ли в каком-нибудь местном отделении запчастей для этой развалюхи, которую я должен был снять с эксплуатации еще пять лет назад.
— Извини чувак. Хотел бы я помочь тебе. — Далтон встает с табуретки, когда я направляюсь к двери.
— Не твоя вина, что мне мало часов в сутках, — бормочу я, и он смеется.
— Да, я слышал, что ты разрываешься между своими делами, — говорит он почти лукаво. — Чувак, такое случается даже с лучшими из нас.
Бросаю на него пристальный взгляд через плечо.
— Что именно ты слышал?
Он ухмыляется.
— Ты ведь знаешь, что Микайла — моя кузина?
Моя челюсть сжимается. Мы все выросли в этом городе. Конечно, я знаю, что они родственники. Но не это напрягает меня.
— К чему ты клонишь?
— Не секрет, что она ждала, когда ты уделишь ей немного времени.
— Это она так сказала?
— Черт, да Микайла говорила это в течение многих лет. Знаешь, ты разобьешь девушке сердце, если однажды не наденешь ей кольцо на палец.
Я фыркаю.
— Чтобы это случилось, нам нужно сначала начать встречаться и ебать друг другу мозги.
Далтон поднимает руки.
— Это то, о чем я говорю. Судя по всему, твой загруженный график продолжает мешать ее надеждам и мечтам.
— Спасибо за предупреждение, — бормочу я и мысленно пинаю себя по заднице всю дорогу до грузовика.
Одно дело провести с ней ночь без обязательств, но совсем другое позвонить ей после и снова вселить в нее надежду. Что еще хуже, я знал, что так будет, когда позвонил ей на днях, но в тот момент я был слишком эгоистичен, чтобы переживать об этом.
Микайла, возможно, немного помешана на мне, но она хорошая девушка и заслуживает лучшего, чем те дерьмовые непостоянные отношения, которые я могу предложить. Я просто уже устал от одиночества. И все еще хочу ту женщину, которую не могу иметь.
Мое внимание переключается на козырек от солнца над рулем, и, хотя мне лучше этого не делать, но я опускаю его, позволяя фотографии, которая была спрятана там последние три с половиной года, упасть на мои колени.
Подняв фото, готовлюсь к острой боли, которая всегда приходит, когда решаю помучить себя мыслями о том,
Хейден держит Джетта на руках перед алтарем церкви Святого Михаила. Малыш одет в белое и закутан в одеяло такого же цвета, а темные глаза Хейден прикованы к нему с такой любовью и обожанием, что у меня перехватывает дыхание каждый раз, когда я смотрю на эту фотографию. Так же, как и в тот день, когда я стоял, обняв Хейден за плечи, и смотрел на нее тем любящим взглядом, каким она смотрела на нашего сына.
— Может, ты и его отец, но это моя семья, — пробормотал Лейн несколько минут спустя, когда все фотографии были сделаны, и святая вода высохла на маленькой головке Джетта.
Мне никогда не хотелось убить кого-то голыми руками сильней, чем в тот момент, и все, что я могу сказать, это то, что чертовски здорово, что мы находились в церкви.
С тех пор я, как минимум дюжину раз, замечал, что Лейн метал взглядом кинжалы в мою сторону и бормотал себе под нос всякое дерьмо. Его раздражает то, что я выполняю свою часть нашего соглашения, и, честно говоря, его гнев только подпитывает мои намерения, быть самым лучшим отцом, которым я только могу быть для Джетта.
Дело в том, что я делаю это и для Хейден. Когда-то она нуждалась во мне, и сейчас что-то в ее взгляде говорит мне, что я все еще ей нужен. Возможно, она дала ему второй шанс, но подарила ребенка мне. Я бы отдал свою жизнь за эту девушку и маленького мальчика, которого мы создали. И мне плевать, что думает об этом Лейн Келси.
Мой телефон пищит на консоли. Это сообщение от Хейден, как будто она почувствовала, что я о ней думал. Поправочка — это фотография Джетта на детской площадке. Он копается в грязи, и его лицо очень сосредоточено.
Сразу появляются три точки.
Это я и делаю через два часа.