Мы спасаем попаданцев

Но все эти Фадеевские рассуждения были туманны и абстрактны и не базировались ни на каких исследованиях. И рискни Денис поделиться ими с научным обществом, ученые тут же накинулись бы на него, как стая разъяренных боевых чихуахуа, и, тяфкая, принялись бы рвать эту теорию на мелкие лоскутки, как пресловутый Тузик, ту самую пресловутую грелку. Впрочем, времени ни на что это не оставалось, поскольку проблема неравенства прогресса двух исторических реальностей встала перед Денисом, Юлей, Моникой и Жаном стеной. И стену эту сейчас нужно было как-то сносить.

В привычном для Фадеева и его товарищей мире эта стена была бы невысокой, тонкой и прозрачной, построенной нано-роботами из нано-частиц и микро-чипов на базе сверхскоростного многоядерного компьютера, питаемого от беспроводной сети, да и стена эта являлась бы вовсе не стеной, а лестницей в небо. В этой же реальности стена состояла из монолитных гранитных блоков и стали, созданной рабочим пролетариатом; по искрящимся проводам бежало электричество, питающее множество лампочек и предохранителей, чтобы подобие вычислительного процессора, более напоминающего мавзолей, не взорвалось. Иными словами, профессор Лыков той реальности при помощи подручных технологий и без посещения главного источника в отделе «Защиты истинности истории и граждан, попавших в петлю времени» сумел бы открыть межвременной разрыв и отправить группу в прошлое, в этой реальности такой возможности не имелось, и единственный компьютер, который был способен проделать что-то подобное, имелся лишь в здании Главного Штаба, то есть, в логове Громова. Юля по своему обыкновению сразу предложила радикальный способ решения: взять в руки кувалду и «просто снести эту стену на хрен», но даже Моника посчитала, что попытка проникновения в здание Главного Штаба — это чистой воды самоубийство. И тогда вдруг выяснилось, что существует и другой первый экспериментальный аппарат для повторного разрыва еще не затянувшейся временной материи. Его Лыков собирал долгие годы на чердаке старой съемной квартиры, но ни один человек так и не прошел через него в прошлое, исследованиями профессора заинтересовалось правительство, и работы были начаты с самого начала, но уже в лучшей Петроградской лаборатории и при полном императорском финансировании.

«Волшебный» чердак, который должен был открыть дверь группе агентов в иную историческую эпоху, располагался по адресу Большая Морская 11, правда в этом мире улица носила имя Д. Фадеева и у Дениса были соображения, отчего она так называлась, но он смолчал, Юля и новые товарищи тоже, хотя и они наверняка пришли к тем же выводам. В привычной реальности на этом месте стоял четырехэтажный дом архитектора П. П. Жако цвета сухой, выгоревшей на солнце осенней травы. В родном мире Фадеев часто захаживал в MacDonalds, что располагался здесь на первом этаже. В этом же мире, ни «МакДака», ни самого привычного архитектурного творения Жако не существовало, вместо него стоял семиэтажный, чернеющих тонов готический дом с высоким чердаком, из углового круглого окна которого, обнявшись с любимой, можно было наблюдать, как по утрам над рекою Мойкой восходит солнце. Но друзья находились здесь отнюдь не для романтических изысков. На первом этаже вместо заморской закусочной располагалась булочная купца Д. А. Медведева. «Видимо, проблемой импортозамещения Россия этой реальности не страдает», — облизнувшись на свежую, благоухающую тонким ароматом корицы и ванили выпечку и, пустив слюну на жирные блинчики с черной икрой, подумал Денис.

Готический лифт с элементами стимпанковского декора поднял их до последнего этажа, еще несколько нажатых в определенном порядке кнопок, и лифт поднялся прямо на чердак и раздвинул жалюзи. Денис отодвинул решетку, и группа оказалась посреди лаборатории, из центра которой вниз опускалась шахтаподъемника. Зажегся свет, лампочки накаливания на потолке тускло замерцали. Лаборатория оказалось пыльной и захламленной, складывалось впечатление, что сюда не заглядывали долгие годы, впрочем, так оно и было, поскольку профессор Лыков снял это помещение десяток лет назад (к счастью, на чужое имя) и не показывался здесь с момента начала работы на правительство. Теперь же эта его предусмотрительность могла сыграть добрую службу.

Сам же первый экспериментальный переместитель представлял собой громоздкое сооружение с кучей экранов, датчиков, лампочек и проводов, причем некоторые были оголены и могли замкнуть в любой момент и непонятно зачем тянулись к кабине лифта. Именно здесь, усомнившись в работоспособности аппарата, Фадеев и задал свой вопрос, на что и получил ответ:

— Фифти-фифти, молодой человек, — развел руками профессор Лыков, и Денис с сомнением посмотрел на «ежика».

Но вместо Юли ответила Моника, которая с самого начала появления постаралась взять борозды правления в свои руки:

— Неважно сколько у нас шансов выжить, иного выхода у нас все равно нет!