Мы – сталкеры. Загадки Зоны (сборник)

– Не убивайся ты так. Да, утрата тогда была для всех огромная. Всем плохо пришлось без Никиты и Тротила. Запил ты. Опустил руки. С кем не бывает? Я же с тобой! И Орк с Баллоном. Все живы вроде. Док на «Теплом стане» обосновался. Ты же знаешь, сам добро дал. Фули этот Бергамот там кому нужен, какой с него врач? А народ принял капитана, сами попросили его. Он же никуда не делся. Да и Подпол тоже живой. Подумаешь, на Большой земле! Ему виднее, где сейчас быть. Он же местный почти. С Киева. Вот и подался в междоусобицу украинскую. Там его место! Только не знаю, за кого он там. У ополченцев или в СБУ снова. Его дела. Может, вернется еще. Обещал же. А Полтора что? Вовка в Питере учится. Тагил же его с А-Сертификатом туда отправил. Ну, что мне тебе говорить – сам все знаешь. Васю жаль. Очень. Столько по Зоне помыкались, сколько соли слопали и всего произошло. А тут эта химера, еп! Орк сказал, она всю жизнь тут недалеко Армейские базы охраняла. Слышишь? Типа стража «Анархии» была. Ни фига се! Хороший цепной пес, блин! Благо, завалили эту уродину. Кто же знал, что она в город подалась из своей конуры в ложбине? Эх-х.

– Покойся, Вася, с миром. И спасибо, прапорщик, за помощь! Если бы не отвлек на себя эту заразу двухголовую, крындец бы и мне, и Анжелке. За тебя, Пыть-Ях!

Холод сгорбился после глотка водки, уже не морщась, занюхал затворной рамой винтовки, встал, как дед-аксакал, кряхтя и скрипя, посмотрел на табличку могилы. «Старший прапорщик 10 ОБрСпН ГРУ ГШ РФ Челимов В.Н. «Пыть-Ях». Май 2017». Бутылку поставил на землю, а сам вынул нож и стал помогать Фифе с могилой Тротила.

Вскоре подтянулись Орк и Баллон, несшие штыковую лопату с обломком черенка и водопроводную трубу длиной три метра. Работа снова закипела как и полчаса назад, когда рыли могилу Пыть-Яху. Ден с Анжелой обкапывали холмик, убирали сорняки, обкладывали надгробие осколками стройматериалов. Орк с Баллоном дружно крепили молниеотвод на памятнике Аллеи Славы в двух метрах от могил своих боевых товарищей. Лица их были хмуры, строги, бледны. Зато движения споры и ловки, будто всегда этим занимались. Задумка оказалась проста в исполнении и оригинальна. Пятиметровую скульптуру из чугуна воинам-освободителям Великой Отечественной снабдили трехметровым металлическим шестом из трубы, верхний конец которой соединили проволокой из мотка, лежащего в основании пьедестала. После всех приготовлений, огородив могилы витками спирали Бруно, снятой со склада овощехранилища, в целях защиты от мутантов, свободный конец проволоки протянули и бросили к краю «энерго», бьющей недалеко от памятника. Аномалия живо среагировала на контакт с металлом, и разряд громко треща, побежал к статуям. А уж от них вся земля в клумбе Аллеи насытилась током.

– Теперь никакие аскариды и прочая хрень не подберутся к нашим пацанам! – твердо заявил Холод, стоя со всеми поодаль на бордюрах Аллеи. – Пусть земля вам будет пухом, парни! Прощайте.

Анжела влажными глазами смотрела на гранит памятника в изголовье могил погибших товарищей и вдруг вслух стала читать строки никому не известной на Большой земле, но популярной в Зоне поэтессы, дочери Кузбасса Лизаветы со странным прозвищем Ли Гадость, никоим образом не соответствующим ее характеру и образу жизни. Шепот Фифы слышали все, потому что такие строки нельзя было просто слушать, их слушали и слышали сердца бойцов.

Нет, не из глины я, не из песка —
Гранита темно-серого обломок —
Я памятник, застывшая тоска
По всем не возвратившимся из ходок.
И нет на мне ни дат, ни скорбных слов —
Разводы от дождя и мха заплатки.
Не слышно плача матерей и вдов,
Лишь выстрелов разбитые остатки.
Бывает, что задумчиво, рукой
Устало обопрется проходящий
Упрямый сталкер, и вздохнет с тоской,
Такой же, как и все они, пропащий.
Коснется пуля тонкого виска,
Не сильно, рикошетом от гранита.
Я памятник, застывшая тоска
По тем, кто не дошел, чья карта бита…