Мы своих не бросаем

– Противно, – недовольно ответил я. – А что делать? Жить захочешь, не так раскорячишься. Ты знаешь, сколько раз я менял форму тела, чтобы удрать с корабля? И знаешь все почему? – Я подступил к ней. Шиза отодвинулась. – Потому, что кто-то решил погулять по астралу и оставил меня без магического прикрытия. Меня поили дрянью, от которой у этого крокодила, – я ткнул пальцем в Лиана, – мозги набекрень съехали. Я почти потерял самого себя. А ты спрашиваешь, не противно ли мне. Еще как противно. Я мужик с головой старика и телом девушки.

– Тетя почти как ты, – раздались за моей спиной два тоненьких голосочка. Я обернулся и увидел два скелетика, обтянутых кожей. – Ты была в теле паука с головой девушки.

Шиза бледно улыбнулась:

– Прости, Виктор. Больше такого не повторится.

Я не ответил, рассматривая малышей. Пожелтевшая кожа, обтянувшая скулы, и, если бы не живые подвижные глаза, я бы принял их за мертвецов.

– Ты их что, в концлагере держала? – не удержался я от колкости.

– Нет, Виктор, – потупилась она. – У нас начался процесс растворения в астрале.

Она замолчала, по ее лицу побежали слезы. Шиза вспоминала последние часы одиночества. Она первая почувствовала, как начинает терять свою сущность, и увидела, как стали таять малыши. Сначала понемногу, потому что часть своих запасов стала отдавать пещера. Она значительно уменьшилась в размерах. Но это их не спасало, а лишь продлевало агонию. Чтобы не дать им исчезнуть, она стала перекачивать свои силы им. Ее чувства разрывались между желанием жить и желанием спасти малышей. Малыши спали, сопя на ее плечах, прижавшись всем телом и дрожа. А она не давала себе зареветь от безысходности и уже не ругала себя, а цеплялась за жизнь, отдавая ее кусочками. Она старалась быть сильной и до последнего не терять надежды. В ее мозгу звучала фраза, сказанная Виктором: «Есть правило агента, надежда умирает после тебя», – и она надеялась. И снова надеялась, когда отчаяние безысходности старалось ее поглотить. Шиза не знала, что придавало ей силы: то ли отчаяние, то ли огромное желание жить, а может, вера в Виктора и его удачу.

– Значит, так! – прервал ее размышления голос Виктора. Это несомненно был его голос. Как она могла усомниться, что он – это он?

– У меня черные волосы по плечи.

Раз – и у меня появились черные волосы.

– Еще молодое лицо, мне всего шестнадцать лет.

Я почувствовал, как ветерок прогулялся по моему лицу.

– Но выгляжу я лет на двадцать. И тело у меня мужское.

Я с облегчением почувствовал, что стал мужчиной. Вытащил ненужный лифчик и, не зная, что с ним делать, покрутил в руке. К нему пригляделась Шиза.

– Ну-ка, дай его мне. – Протянула руку и живо его выхватила. – Ну надо же! Хм… Интересно. – Она подняла глаза. – А еще что-нибудь есть?

– Что именно?

– Из женского.

– Трусы.

– Покажешь?

– Шиза, ты о чем?! – возмутился я. – Нашла время заниматься ерундой. На меня смотри. Похож?

Шиза спрятала ненавистный мне аксессуар – он исчез в ее руках – и пригляделась ко мне.

– Это не Виктор. У него глаза были голубые и немного раскосые, вот так. – Она оттянула к вискам внешние уголки своих глаз. – Нет, не такие узкие, пошире. Ну… вроде похожи. Но скулы не такие округленные, а такие вот, – она поднесла руки к своему лицу, – квадратные. Нет, не такие, поуже…

– Поуже, пошире, – проворчал Лиан.

Я подошел к озеру и нагнулся. Оттуда на меня смотрел незнакомый парень. Длинные черные волосы, бледное лицо с узкими глазами и широкими скулами, полные чувственные губы.

– Нет, это не я. Это монгол. Глаза у меня голубые и не такие узкие, делай шире. Да не такие вылупленные! И ресницы не такие длинные. Я не девочка. Брови густые и черные, но выгорели.

Мои глаза обдало жаром. Вспышка огня на время ослепила.

– Твою дивизию, Лиан! Чтоб ты подавился, ящерица заморская! Зачем было сжигать мои брови?! Они на солнце выгорели, то есть стали светлее.

– А ты подбирай слова, студент, – огрызнулся дракон. – Я что, угадывать должен?

Подошел орк-распорядитель и почтительно поклонился:

– С возвращением, госпожа. Какие будут приказания?

– Привет, Эртыхт, – ответила Шиза. – Пока никаких. Вот вернем облик Виктору и тогда подумаем о распоряжениях.

Орк с интересом стал наблюдать, как мы с Шизой лепим прежний облик Ирридара. Пока у нас не получалось.

– Понимаешь, дружище, – пояснил я, чтобы хоть как-то успокоиться, – мы забыли, как я выглядел раньше. Забыли все.

– Я могу помочь, – невозмутимо сказал орк.

– Да?! А как? – живо обернулась к нему Шиза.

– Перед убытием вы просили, госпожа, повесить портрет господина Виктора в гостиной. Его можно принести.

– Ийи-хо! – словно индеец воскликнула Шиза и бросилась в дом.

Оттуда она вышла довольная, волоча огромный портрет.

– Вот, Лиан, любуйся, – сияя от радости, произнесла она.

С портрета на нас смотрел как живой Ирридар Тох Рангор. С загорелым лицом и умными глазами. Ну мне так показалось.

Лиан посмотрел на портрет, потом на меня, и тут же я передернулся, как от щекотки.

– Виктор! – Шиза бросилась мне на шею. – Как же я соскучилась! Как же я соскучилась! – повторяла она, спрятав лицо в моих волосах.