Мы в город Изумрудный...

Испуганные жевуны смотрели вслед и не верили, что страшное войско исчезает из их мирной деревни навсегда. Они ещё не знали, что вскоре новый правитель Изумрудного города пришлёт в Когиду жадного наместника со взводом дуболомов.

Ворота мрачной усадьбы были плотно закрыты, сквозь щель в заборе на уходящую армию смотрел одним глазом сляпанный из чего попало деревянный уродец.

Когда несколько дней спустя самые любопытные мальчишки перелезли через забор, чтобы тайком от родителей пробраться в мастерскую бывшего подручного Гингемы, им пришлось крупно пожалеть о своей затее. У заброшенного дома неожиданно обнаружился вполне себе живой сторож. И какой! Встретишься с таким в сумерках — да даже если и в ясный день — тут же умрёшь от страха, честно жевунское! Короткое нелепое тело, одна нога больше другой, руки длинные, а на круглой голове огромные глаза, как у филина Гуамоко. Еле-еле убежали и навсегда зареклись даже близко подходить к этому дому.

* * *

Дни уходили за днями, без злых волшебниц и колдунов жизнь в Когиде тянулась неторопливо и безмятежно. И лишь непонятные звуки, доносящиеся порой из-за забора покинутого Урфином дома, заставляли проходящих мимо жителей вздрагивать и испуганно оглядываться. Но хромоногий сторож занимался вовсе не тем, что ему поручил хозяин. Охранять пустой дом — ну что тут можно охранять, от кого и зачем? Один раз отпугнул юных жевунов — на всю жизнь им впечатлений хватило, больше не сунутся. Порядок в комнатах наводить? К чему? Там и без того всё в порядке. А пыль вытирать он был не обучен, да и желания такого не испытывал. Нет, он нашёл себе более подходящее занятие. Самоусовершенствование — вот что захватило его целиком, придало смысл жизни, заставило двигаться, действовать, стремиться к чему-то не вполне осознанному, к чему-то большему, чем пустое кривобокое существование в ограниченном забором пространстве. Понятно, что такое сложное слово не то что выговорить не мог, он о его существовании даже не догадывался. В деревянной голове вертелись определения попроще: «ремонт», «переделка» или просто «починка».

Заронил уродцу в голову мечту о ремонте, как ни странно, сам Урфин, когда на глазах у хромоногого сторожа мимоходом вправил одному из дуболомов отчего-то заклинившую руку. Два удара топором — и всё в порядке. Так просто и так впечатляюще. И ничего сложного. А можно ведь не вправить руку, а просто заменить. Кривую и неудобную — на ровную и более подходящую. Презрительные слова хозяина «и так сойдёт» жгли деревянную душу нестерпимым огнём. Неужели трудно было опытному столяру поработать над своим детищем чуть тщательнее? Ведь вон как генерал отшлифован — любо дорого смотреть, да тех же дуболомов возьми — ладные, гладкие, красиво покрашенные, с нормальными ногами и соразмерными руками…  Уродец разглядывал свои разновеликие клешни, вертел их перед глазами, скрипел в бессильном отчаянии непритёртыми суставами. Урод, как есть урод! Как такому жить? Зачем? Треснувшее зеркало отражало нелепую голову с криво приделанными пуговицами и небрежно намалёванным ртом. Видеть себя таким было невыносимо.

Он рылся в старых сундуках, вытаскивал из пыльных углов рассохшиеся заготовки, отбракованные некогда Урфиным. Невольно подражая хозяину, разложил на верстаке всё найденное, получилась изрядная куча, хватило же угрюмому столяру в своё время упорства и терпения всё это вырезать, выпиливать и вытёсывать…  А для сторожа даже нормальные ноги подобрать поленился…  Долго разглядывал, вертел так и сяк, сравнивал, выбирал…  Отложил в итоге две почти одинаковые руки. Правда, они обе были левые. Но если одну из них перевернуть — она получится почти как правая. А для того, чтобы сгибалась в нужную сторону, достаточно вот здесь подтесать топором сустав. Топором не получилось, но он отыскал старую стамеску без рукоятки и кое-как убрал лишнее. Затем вытащил из-под верстака самую большую свою ценность — железную кружку с живительным порошком. Урфин то ли забыл в суете про эту кружку, то ли просто поленился забрать остатки. Порошка было немного — меньше половины кружки, но на задуманное дело должно было хватить с лихвой. Так, например, на выбранные руки оказалось достаточно высыпать чуть ли не несколько крупинок, после чего они сразу ожили и принялись сжимать и разжимать пальцы, поскрипывая неразработанными деревянными суставами.

Прикручивать новые конечности самому себе было неудобно, потому что действовать приходилось одной рукой. Но он справился. С ногами было проще. Ног было много, можно сказать, на любой вкус. Свои позорные и спотыкающиеся открутил и отшвырнул брезгливо. На их место аккуратно приладил две одинаковые, а то, что они слегка коротковаты, это не беда. Зато ладные, бегучие, несколько кругов по двору доказали, что выбор сделан правильно и порошок потрачен не зря. Какое всё же наслаждение ходить и бегать прямо, не кособочась, не хромая, не боясь при каждом шаге споткнуться о какую-нибудь невзрачную кочку.