Мы в город Изумрудный...

Том пробрался через дыру в заборе прямо к дому, в котором жил директор. План у Тома был прост и гениален: он собирался оживить стоявшие в директорском дворе деревянные козлы для пилки дров. По его задумке здоровенные козлы должны были устроить в хозяйстве директора знатный переполох.

К несчастью, удача сегодня была не на стороне мстителя. Едва только Том успел развернуть кулёк с порошком, как дверь вдруг распахнулась, и на крыльцо вышел сам Доб Бинус. Описать выражение его лица автор — при всей его искушённости — не берётся. Если вам доводилось когда-либо видеть человека, обнаружившего вдруг в своём пудинге дохлую лягушку, то вы можете себе представить едва ли сотую долю того удивления, которое исказило директорские черты.

Попался! Сломя голову Том метнулся к забору, налетел по пути на огородное пугало, опрокинул его на землю и упал сам. Ужом проскользнув под досками забора, он скатился в лопухи и затаился, тщетно пытаясь унять бешено колотящееся сердце. Пронзительный голос разъярённого Доба Бинуса долетал до небес и возвращался на землю, словно глас божий. У Тома появилась твёрдая уверенность, что в ближайшее же время ему предстоит очередная встреча с ненавистными розгами. Жизнь вновь повернулась к нему чёрной изнанкой.

Некоторое время спустя наступила блаженная тишина. Директор исчерпал запас ругательств и вернулся в дом. Том тоже решил выбираться из лопухов.

Неожиданно кто-то тронул его за плечо. Том вскрикнул и повернулся. Он решил, что директор выследил его и теперь пытается схватить.

Рядом с ним в лопухах затаилось огородное пугало. То самое, которое он, удирая, повалил на землю. Теперь это пугало смотрело на него нарисованными углём глазами и глупо улыбалось.

— Хозяин, — сказало пугало хриплым голосом. — А что мы теперь будем делать?

— Ты кто? — спросил Том, приходя в себя.

— Не знаю, — призналось пугало. — Ты высыпал на меня о-жи-ви-тель-ный порошок, и теперь я тоже стал живым.

Том припомнил, что он действительно выронил кулёк с порошком во время своего заполошного бегства.

Пугало выглядело очень живописно. Голова его была сделана из холщового мешка, на котором кто-то — вряд ли это был сам директор — начертил углём большие глаза и ухмыляющийся кривой рот. Голову венчала изрядно попорченная мышами соломенная шляпа. Выцветший кафтан зиял дырами. Из-под широких штанов торчали два правых сапога, каждый из которых настойчиво просил каши.

Том хмыкнул. Пугало ему понравилось. Пусть шутка с козлами не удалась, но порошок всё же не пропал впустую.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Никак, — с готовностью откликнулось пугало.

— Нет, так не годится, — возразил Том. — У меня есть на примете одно очень хорошее имя. Я буду называть тебя Гек. Так звали одного знакомого двоюродного брата Вика Викиса, про которого думали, что он утонул в Большой реке, а потом оказалось, что его съел людоед. Это подходящее для пугала имя.

— Слишком коротко, — заупрямилось пугало, тряся головой так, что при этом во все стороны полетела солома. — Мне по душе длинные имена. Пусть отныне все называют меня Гек-ли-бер-ри-фин.

Том повторил про себя это странное имя и согласился, что оно звучит достаточно солидно.

— У тёти Гинги когда-то был филин, которого звали очень похоже, — сказал он. — Кари-то-ли-фила…  фини…  финт.

— А куда мы от-пра-вим-ся, хозяин? — поинтересовалось пугало.

Том вздохнул. Он вспомнил о неминуемом наказании. Он понял, что идти завтра в школу ему совсем не хочется.

— Как ты смотришь на то, чтобы нам вдвоём отправиться в Изумрудный город? Там в губернаторах тоже ожившее чучело. Тебе, наверное, интересно будет с ним поболтать о жизни. И ещё говорят, что там вовсе нет никаких школ. В общем, мечта любого настоящего мальчишки.

— Я согласен, — сказал Геклиберифин. — А как туда попасть?

— Очень просто, — пояснил Том. — По дороге из жёлтого кирпича.

Если бы Геклиберифин умел дышать, он бы вздохнул, но так как он был не совсем настоящим человеком, он просто покачал головой и сказал:

— Я очень хочу попасть в Изумрудный город, но боюсь, что я до него не дойду. Когда я упал с шеста, в моей голове появилась прореха, и скоро из неё высыплется вся солома. А без головы я ходить не умею.

— Это не беда, — успокоил его Том. — Прореху мы скрепим булавкой…  У меня как раз в кармане имеется подходящая булавка. А вместо выпавшей соломы мы тебе засунем в голову такие превосходные мозги, каких даже у Страшилы Мудрого отродясь не бывало.

И когда некоторое время спустя два беззаботных путника бодро шагали по жёлтым кирпичам, голова Геклиберифина самым настоящим образом распухала от переполнявших её неожиданных идей, потрясающих замыслов, и удивительнейших фантазий, поскольку она была заполнена лучшими на свете мозгами, состоящими из самых важных и самых ценных мальчишеских сокровищ. Всё то, что Том заработал утром при покраске дуболомов, прекрасным образом уместилось в голове его нового друга.