Артефакт, лежащий в воде, по форме не изменился, а вот по содержанию. Мы долго с Валом изучали его внутренние настройки, только я выступал в качестве микроскопа или рентгеновского аппарата, а маг с Хэрном научными сотрудниками, выдвигающими теории, одну за другой. Видел, что творится в артефакте магическим зрением только я, для остальных он оставался простой болванкой. Как предположил Вал, в момент, когда я ногой его, уже активированного, выкинул на сухой песок он меня и запомнил как своего оператора и теперь подчиняется только моим командам. Может в нём и есть режим общего пользования, но как его настроить, ни я, никто другой не знал. Так и сидели, наверное, часа три около кромки воды, я его рассматривал, а Вал записывал мои наблюдения в записную книжку и тщательно изучал все, что успел накарябать. Притрагиваться к артефакту не хотел никто. Я долго себя настраивал и, собравшись с силами, резко опустил руку в воду, схватив мыло, резко выдернул её обратно. Ни каких последствий не произошло. Тщательно вытерев артефакт, поданным охраной полотенцем, принялся его скрупулезно рассматривать. Плетение представляло собой замысловатое накрученное изображение иероглифа, в котором понять, что либо, было не возможно. Единственно разобрались в одном, артефакт можно было применить двумя разными способами, переворачивая его к объекту воздействия противоположными сторонами. Только какая сторона за что отвечает, было не ясно. Я предложил просто. Взять и направить его на кустарник. В принципе артефакт должен либо усыпить все жизненные процессы либо наоборот их довести до максимума и тем самым оживить или умертвить объект воздействия. Вал с этим вроде бы был согласен, но вот каким образом его запустить оставалось неясным.