Мы в порядке

Я остаюсь на кухне достаточно долго, чтобы к моему возвращению Мейбл уже ни с кем не разговаривала.

Глава третья

МАЙ

Я проспала будильник, но услышала, как Дедуля напевает что-то в гостиной. Он пел о моряке, который видит во сне свою девочку Марин. У Дедули почти не было акцента – ведь он жил в Сан-Франциско с девяти лет, – и все же пел он как стопроцентный ирландец.

Затем он постучал в мою дверь и громко протянул один куплет.

Окна моей спальни выходили на улицу, а Дедуля занимал две комнаты в задней части дома. Между нами была гостиная, столовая и кухня, так что мы могли делать у себя что угодно, и никто из нас ничего не услышал бы. Он никогда не заходил в мою комнату. Я никогда не заходила в его. Могло показаться, будто мы недолюбливаем друг друга, но на самом деле все было иначе.

Мы уйму времени проводили вместе в общих комнатах: читали на диване и в кресле, играли в карты, вместе готовили, ели за круглым кухонным столом – таким крохотным, что мы ни разу не попросили друг друга передать соль. За обедом мы стукались коленями и уже давно перестали за это извиняться. Корзина для белья стояла в коридоре у ванной; мы по очереди стирали, а затем оставляли стопку одежды на столе в гостиной, чтобы другой мог забрать ее, когда удобно. Наверно, родители или супруги взяли бы вещи и сами разложили их по чужим ящикам, но мы-то не были отцом и дочкой. И не были супругами. Мы ценили наше единение, но не меньше того – нашу обособленность.

Я открыла дверь, и Дедуля оборвал песню. В его жилистой руке с россыпью пигментных пятнышек была желтая кружка с кофе.

– Придется тебя сегодня подвезти. Судя по твоему виду, кофе тебе не помешает.

Сквозь занавески пробивались солнечные лучи. Я убрала за ухо светлую прядь, чтобы не лезла в глаза.

Спустя несколько минут мы уже сидели в машине. Во всех новостях трубили о военнопленном, которого наконец вернули домой.

– Какой кошмар, – вздыхал Дедуля. – Совсем еще мальчик.

Я радовалась, что он так увлечен новостью, – благодаря этому у меня было время подумать о прошлой ночи.

Подумать о Мейбл и всех наших друзьях, о том, как мы сидели на песке, скрестив ноги, – в полумраке, в отблесках костра. Уже май. Осенью мы оставим друг друга и разъедемся по разным городам. Но пока лето только начиналось, до выпускного оставалось совсем немного, и всё, что мы делали, казалось долгим прощанием или, наоборот, преждевременным воссоединением. Мы уже скучали по времени, которое еще не кончилось.

– Слишком юный, – продолжал Дедуля, – для этих испытаний. Люди бывают такими бессердечными.

Мы приблизились к стоянке у католической школы, и Дедуля включил поворотник. Я высунула кружку в окно, чтобы не расплескать кофе в салоне.

– Только посмотри. – Дедуля указал на часы на приборной доске. – У тебя еще две минуты.

– Ты мой герой, – ответила я.

– Будь умницей, – сказал он. – И поаккуратнее там, не проболтайся сестрам, что мы безбожники.

Он ухмыльнулся. Я сделала последний глоток.

– Не проболтаюсь.

– И припаси для меня немного целебной крови Христа, хорошо?

Я закатила глаза и поставила пустую кружку на сиденье. Затем хлопнула дверью и нагнулась помахать ему в окно. Дедуля, все еще посмеиваясь над собственными шутками, на секунду притворно помрачнел и перекрестился – а следом расхохотался во весь голос и поехал прочь.

На английском мы говорили о призраках. Существуют ли они на самом деле, и если да, действительно ли они зло, как думает гувернантка в «Повороте винта»?[5]

– Итак, два утверждения, – сказала сестра Жозефина. – Первое: у гувернантки галлюцинации. Второе: привидения реальны. – Она повернулась к доске и записала обе мысли. – Найдите в романе подтверждения обоим тезисам. Завтра мы обсудим их на занятии.

Я подняла руку.

– У меня есть третья версия.

– Какая же?

– Окружающие сговорились против нее. Такая изощренная шутка.

Сестра Жозефина улыбнулась.

– Занятная теория.

А Мейбл сказала:

– Тут и с двумя вариантами все слишком сложно. – И несколько учеников согласно закивали.

– Но ведь чем сложнее, тем лучше, – возразила я.

Мейбл повернулась ко мне.

– Подожди-ка. В смысле? Чем сложнее, тем лучше?

– Конечно! В этом вся суть повести. Мы можем искать правду, можем убеждать себя в том, во что хотим верить, но никогда не узнаем истины. Я уверена, можно найти доказательства и того, что все остальные просто подшучивают над гувернанткой.

– Я внесу эту версию в список, – улыбнулась сестра Жозефина.

* * *

После школы мы с Мейбл разделили домашнее задание по естествознанию, зашли в кофейню «Катастрофа» и отправились ко мне с двумя капучино – отпраздновать то, как мы удачно всё распланировали.

– Я все думаю о призраках, – начала я, пока мы шагали мимо пастельных домиков с плоскими фасадами и квадратными окнами. – Они встречаются во всех моих любимых книгах.

– Посвятишь им выпускное сочинение?

Я кивнула:

– Пожалуй. Но сначала надо сформулировать общую мысль.

– В «Повороте винта» мне нравится только первая фраза гувернантки. – Мейбл остановилась, чтобы подтянуть ремешок сандалии.