Мы вчера убили послезавтра

Он видел, как в помещение вошли несколько людей в белых балахонах. "1000 Правых"! Сейчас они наведут порядок. Стоп, кто наведет и какой порядок!? Он видел, как метнулся в сторону запасного выхода Михалыч. Он видел, как Серый нырнул в толпу стоящих на коленях баранов и внешне превратился в одного из них. Уже подходя к туалету, он краем глаза заметил, как Михалыч, которому отрезали путь к черному ходу, побежал к комнате-рефрижератору и спрятался в ней. Дима умылся холодной водой и понемногу начал приходить в себя. Уже твердо стоя на ногах, он вышел из туалета и заметил, как в комнату вслед за Михалычем вошли трое в белом и прикрыли за собой дверь. Дима шатаясь, прошел по коридору и поглядел в стеклянное окошко комнаты-рефрижератора.

Михалыч стоял у дальней стены. В глазах его не было страха. Была скорее досада, что он так глупо попался. Двое в плащах остались у входа, третий подошел к Михалычу на расстояние двух шагов.

— Где второй? — Он говорил с каким-то легким акцентом. Похоже на западнославянский.

— А он покаялся в побеге и вернулся. Дерьмо по пакетикам фасует. — Михалыч усмехнулся. Было видно, что он совершенно не боится людей в плащах. Чтобы в этом ни у кого не осталось сомнений, Михалыч смачно плюнул стоящему напротив в лицо:

— Курва!

Человек в плаще, вытер с лица плевок.

Дима с некоторым восхищением и уважением посмотрел на Михалыча. Сейчас его будут бить, подумал Дима. Но не угадал.

Никто Михалыча бить не стал. Человек в плаще быстро достал из спрятанной под плащом кобуры пистолет и выстрелил Михалычу прямо в лоб. Красное пятно вмиг возникло на стене позади Михалыча, а сам он рухнул на пол.

С улыбкой. Дима, готов был поклясться чем угодно. Михалыч умер с улыбкой.

Человек в плаще вложил пистолет назад в кобуру, шагнул к Михалычу, пнул со всей силы его бездыханное тело, плюнул на него сверху и сказал:

— Русская свинья. Пся крев.

Затем он развернулся и пошел к выходу. Двое других подошли к телу Михалыча. Один начал деловито обрабатывать следы крови на стене из какого-то баллончика, второй начал быстрыми движениями, сдирать с Михалыча одежду, словно пытаясь найти на нем какие-то метки. А может, просто нужно было по инструкции тело без одежды увезти. Дима не успел об этом подумать, как главный начал открывать дверь. Убежать не успеть! Но Дима от неожиданности принял единственно верное решение. Он распластался по стене, рядом с дверью. Дверь распахнулась и прикрыла собой Диму. Человек в плаще вышел. Через пару минут двое тысячников вынесли завернутое в оранжевый мешок тело Михалыча. У Димы пересохло в горле. Он не раз видел эти мешки. "1000 Правых" перевозила в них почту. То есть Дима раньше думал, что почту. Так всем говорили. И Дима верил. А теперь он видел, что в мешках этих вовсе не почта, или, по крайней мере, не всегда почта. Он потихоньку прокрался к запасному выходу, через который вышли люди в плащах. Через щель между дверью и косяком увидел, как они подошли к большому пикапу, закинули в кузов Михалыча в мешке, и как ни в чем не бывало, рассевшись по сиденьям, рванули с места.

Пережитое за последние пять минут привело Диму в чувство похлеще, чем холодная водичка из-под крана. Дима медленно вернулся в комнату-рефрижератор. Никаких следов только что произошедшей там трагедии не наблюдалось. Только на полу валялся небольшой медальон Михалыча. Видимо сорвали случайно, когда одежду снимали и не заметили. Дима поднял медальон. Он был самодельный, сделанный из какого-то значка. Значок был неправильной формы. На белом фоне в центре была красная звезда, вокруг нее венец из колосков и красное знамя сверху.

На знамени было написано: ГВАРДИЯ. В самом верху знамени была просверлена маленькая дырочка, через которую была продернута тонкая веревочка. Веревочка была разорвана. Дима поднял медальон, положил его в карман и направился в основной зал кафе.

Народ в зале немного отошел, утирал друг другу сопли, потихоньку всхлипывал и лишь изредка до Димы доносилось едва уловимое: "Не уберегли, стыдно-то как". Похоже, никто ничего не заметил.

Серый с каменным лицом сидел за столом. Дима, проходя мимо него, пнул стул, на котором сидел Серый и пошел к выходу. Серый встал и пошел следом. Они вышли, сели в машину, и выехали со стоянки.

Некоторое время они ехали молча. Дима хотел что-то сказать, но не находил слов. Перед глазами стояла улыбка Михалыча. Любые слова становились в горле комком. Но все-таки Дима выдавил из себя несколько:

— Урод ты, Серый! Придурок, он же из-за тебя… его нет… ты понял!?

— А как тебе было объяснить иначе? — Как ни в чем ни бывало, ответил ему Серый. Либо ему было абсолютно наплевать на Михалыча и на то, что его больше нет, либо Серый так часто терял товарищей, что просто научился относиться к этому по-философски. Скорее всего, второе. От этой мысли у Димы мурашки поползли по коже. Больше он ничего не говорил до конца поездки.