Мы вчера убили послезавтра

Майор и лейтенант обернулись, увидели комиссию и отдали честь. Затем майор ответил:

— Пани министр, пан генерал, мы заглянули в эту казарму с инспекцией. Во время разговора с дежурным по роте мы выяснили, что как раз сегодня исполняется полгода с того момента, как эти солдаты приступили к службе. Мы эммм… ради укрепления духа военного братства предложили показать и провести церемонию посвящения солдат в подсвинки-полугодники. Эта традиция очень распространена в Войске Польском. Наши радушные хозяева с радостью согласились.

Глядя на столпившихся парней-рядовых и красного как рак дежурного сержанта, было видно, с какой радостью они согласились. Да и сама процедура в Войске Польском применялась не для посвящения, а для унижения и наказания. Неловкую паузу прервала министр:

— Ой, это так интересно! И очень полезно для укрепления дружбы и лучшего понимания традиций друг друга. Господин майор, можно посмотреть?

— Конечно, пани министр! Лейтенант, прошу!

Польский лейтенант вывел следующую жертву. Невысокого коренастого солдата, с оттопыренными ушами, который обалдело глядел на внезапно увеличившуюся зрительскую аудиторию.

— Позу для старта принять! — Еле скрывая улыбку, скомандовал лейтенант.

Солдат вперил взгляд в пол. Ему было стыдно вдвойне. Он никак не мог заставить себя изображать свинью. А еще он понимал, насколько нетолерантно он себя ведет. Но ничего не мог с собой поделать — лучше провалиться сквозь землю, чем хрюкать перед таким скоплением народа.

— Не буду. — Еле слышно пробормотал он.

— Что!? — Взвился польский майор. Он встал прямо напротив леровского солдата и командным голосом пролаял. — Рядовой, немедленно приступить к посвящению.

— Не могу. — Уже чуть не плача, выдавил из себя солдат.

Польскому майору показалось, что это посягательство на его командирский авторитет. Он набрал побольше воздуха и проорал в лицо солдату:

— Я сказал СЕЙЧАС же!!!

— Нет. — Пискнул солдат.

Польский офицер снял с руки перчатку и шлепнул солдата по лицу. Было видно, что он начал утрачивать контроль над собой.

— Я сказал, побежала, свинка!

Поляк занес руку с перчаткой снова. Нервы у рядового не выдержали. Он, защищаясь, неловко толкнул двумя руками польского майора в грудь. Неловко, но с перепуга довольно сильно. Майор отлетел назад, столкнулся с солдатской койкой и перелетел через нее. Раздался неприятный стук от столкновения головы польского офицера с деревом пола. Победил дуб — офицер так и остался лежать без сознания, нелепо закинув ноги в красных расшитых галифе на койку.

Министерша, продолжая улыбаться, тихо прошипела на ухо командиру леровской части:

— Под трибунал пойдете. Все.

"Трындец карьере! Из-за какого-то сопливого рядового!" — пронеслось в голове у леровского полковника.

А вот польский генерал подумал о том, что надо обязательно указать в отчете, что надо и дальше продолжать всячески давить чувство достоинства у леровцев. Всеми доступными методами. Уж слишком много они себе позволяют.

Удача от рождения

Душа просто пела победную песню. Жизнь приносила один приятный сюрприз за другим. Дядюшка, милый дядюшка добился перевода в Москву. Своих детей у дяди не было, и вся нерастраченная отцовская любовь досталась ему — Назару Савчуку. Сотруднику окраинского посольства в Белоруссии. Точнее уже бывшему сотруднику. Утром он улетает в Москву. А там… там головокружительная карьера в составе делегации с самим главой Окраины, Верховным Гетманом. Назару уже мерещились обложки глянцевых журналов, где запечатлен момент рукопожатия глав Окраины и ЛЕР. А на втором плане маячит его нескромная персона. Ох, и будут же головы кружиться у московских красавиц. Красавицы вообще были показателем успеха для Назара. Есть у тебя красавицы — жизнь удалась, нет — ты неудачник, приятель. Ну и машины, спортивные и непременно красного цвета. И пентхаус. Сложи все эти три составляющие и ты равен богу.