Мы вчера убили послезавтра

А на улице, оставшийся в живых снайпер сжимал и разжимал пальцы на рукоятке винтовки. Он разглядывал подъезжающие бронемашины в прицел и думал, успеет ли он расстрелять хотя бы 5 патронов в магазине. Тааак, вот бронетранспортеры остановились напротив главного входа, вот открылись десантные люки и на асфальт спрыгнул первый бравый вояка. Все, пора плясать! Толчок в плечо и человечек в американской форме в прицеле упал.

В здании сильно поредевшая группа поднималась все выше и выше. Сначала они слышали очереди, раздававшиеся внизу. Отстреливается таран 1. Потом гулко грохнул взрыв. Лица посерели. Скорее всего, он подорвал себя сам. А сейчас и по их душу явятся!

В районе пятого этажа лидер молча остановился, посмотрел на последнего "тарана" и присел на ступеньки. "Таран" присел рядом. Все было понятно без слов — надо было прикрыть техников. Лидер голосом, в котором уже не было командных ноток, произнес технарям:

— Парни, теперь все от вас зависит, вы уж не облажайтесь там. — И уже совсем другим тоном добавил. — Вперед! Пошли! Пошли! Пошли!

Снайпер сотворил чудо. Он один прижал к земле, заставил укрыться за броневиками почти сотню солдат. Видимо из-за их ответного и крайне бестолкового огня, контрснайперская система никак не могла его обнаружить. Время от времени она лупила по близлежайшим зданиям, превращая тихий спящий городишко в пылающий ад. А снайпер филигранно вкладывал пулю за пулей, стремясь даже не убить, а как можно дольше задержать морпехов на улице, не дать им вцепиться в своих товарищей в здании. Он стрелял и стрелял, меняя магазины, пока не щелкнул сухо затвор винтовки. Снайпер быстро пошарил по разгрузке — пусто. Пляски окончены. Патронов больше нет. Но он не покинул огневую позицию, растворившись в ночи, как того требовала инструкция. Он продолжал в надежде обшаривать прицелом здание.

Когда технари выбрались на крышу, на лестничном пролете уже разгорался новый бой, поэтому понимая, что времени у них в обрез, они торопливо начали собирать аппаратуру для спутниковой связи. Один из них настраивал оборудование, другой на ноутбуке пытался максимально сжать полученные из лаборатории данные. Спутник пойман, пошла передача. Звуки боя на лестнице стихли. Морпехи прошли лидера и поднимаются выше.

В это время, в одном из американских броневиков, стоящих внизу, сержант-морпех резко обернулся к сидящему там же майору:

— Сэр, с крыши ведется передача данных! Явно не наша!

Майор сразу понял, что происходило. Неизвестные нападавшие что-то выкачали из лабораторных компьютеров и теперь передают эти данные на спутник. Майор знал, что секретность в этой лаборатории была на первом месте. Поэтому тут же отдал приказ сержанту:

— На крыше "Белый код"!

Сержант с оторопью посмотрел на начальство:

— Но сэр, там могут быть наши люди…

— "Белый код"! Немедленно!

Сержант повернулся к своему пульту и нажал пару кнопок. "Белый код" несмотря на его вроде бы мирный цвет, на самом деле был полным кошмаром. Он означал, что на указанном участке не должно было остаться ничего живого. Ни своего, ни чужого.

По сигналу, на крыше из скрытых установок, через каждые семь метров выпрыгнули серые неприметные цилиндры. Они взлетели на уровень человеческой груди, а потом… взорвались. В каждом цилиндре было полкилограмма взрывчатки и 2 500 стальных шариков, которые разлетались во все стороны. В воздухе было столько стали, что двоих техников и успевших выбраться на крышу троих морпехов не убило. Их просто разорвало на тысячи мелких частей.

У снайпера, наблюдавшего за подрывом мин-лягушек на крыше в прицел, резко расширился зрачок. Вот только что он видел ребят, согнувшихся над своим оборудованием, видел как откидывается дверь и на крышу горохом высыпают морпехи. Вот они начинают целиться друг в друга. А потом многочисленные взрывы и летящие в воздухе лохмотья. Только вдалбливаемая на тренировках воля, подняла его на ноги и, поддавая на ходу моральных пинков, погнала на улицу. Он как автомат стягивал с себя разгрузку и тактический шлем, оставаясь в гражданской одежде. В его голове начал прокручиваться план выезда из города. Казалось бы, откуда столько выдержки и самообладания в бывшем леровском анархисте? Который совсем самой страшной местью режиму считал взрыв памятника? Полтора года подготовки в белорусских лагерях сделали из Серого настоящего воина. Но даже воины иногда дают волю чувствам. Серый, пробираясь темными переулками, плакал. Его просто душили рыдания. Он оплакивал людей, чьих настоящих имен он даже не знал.

Эти люди погибли недаром. Сеанс связи все-таки состоялся и данные по "Плачущим небесам" были полностью переданы.

Пешки и ферзи

— Ли, я тебе говорю, что ничего серьезного не случилось. Да, была попытка прорыва на наш объект. Да, нападавшие попали внутрь. Но Ли, им не дали ничего вынести!