Мы вернемся!

— Егеря, штыки надеть! Вперёд! — и полусотня кинулась на редут следом за астраханцами. А там уже шла рукопашная. Русская пехота стремительным броском выбила защитников укреплений с вала и теперь теснила их в сторону крепости.

— Рота! Огонь сверху, с валов! — отдал новый приказ поручик. И пули русских стрелков начали выкашивать боевые порядки обороняющихся, выбивая в первую очередь их командиров.

— Ура-а! — Астраханцы поднажали, и турки, наконец покинув редут, понеслись в сторону самой крепости.

— Вперёд! — отдал новую команду Лёшка, буквально на бегу дозаряжая свой штуцер.

— Не медлим! Строимся в колонну — и вперёд! — крикнул своим пехотинцам команду Муринов, а егеря за спиной убегающих турок уже приближались к валу самой крепости.

— Стой! — крикнул Лёшка. — Всем рассыпаться и бить цели на выбор!

Впереди был ров, за ним виднелась четырёхметровая земляная стена, поверх которой среди плетней и засыпанных камнями корзин стояли пушки и были места для стрелков. Там сейчас мелькали головы, и оттуда в сторону русских раздавались выстрелы.

«Османы не сильны с ружейном бое, суетятся, палят без прицела, а толку с этого мало, — думал Лешка, выбирая для себя цель. — Но вот если они успокоятся, приноровятся, да посветлеет ещё хоть немного, то как куропаток тут нас на выбор перебьют. Прав был Александр Васильевич, только атакой здесь всё можно решить!»

— Ага, вот вы где, голубчики. — Пушечный выстрел осветил прислугу орудия, и Лёшка мгновенно выжал спусковой крючок.

— Вперёд, братцы, за матушку императрицу. Ура! — Из темноты выскочил прихрамывающий на одну ногу Суворов и призывая своих солдат взмахнул шпагой.

— Вперёд! — с каким-то восторженным упоением выкрикнул Егоров, и его егеря, не дожидаясь подхода колонны пехоты, скатились в крепостной ров.

— Наверх! Наверх! Гренадами бей! Метать обе!

Штуцер был разряжен, и Лёшка выбил на трут искры от удара ружейного курка об огниво. Затем раздул тлеющую ветошь и поджёг запал у гренады. Раз, два, три!

«Тяжело, блин, вверх такие железки метать, нужно будет что-то с этим делать», — мелькнуло в его мозгу, и он с широкого маха зашвырнул чугунное ядрышко за бровку вала. «Ба-ах!» — ударил первый разрыв, а рука, нащупав в сумке вторую гренаду, уже вытаскивала её наружу.

«Ба-ах! Ба-ах! Ба-ах!» — разнеслись разрывы уже метнувших свои «гостинцы» егерей. «Ба-ба-ба-ах!» — грохнул мощный взрыв, обдав всех землёй, камнями и деревянной щепой.

«Похоже, пушечный припас рванул, нужно срочно воспользоваться удобным моментом!» — решил Егоров. Затем закинул за спину штуцер, оглянулся и выхватил из ножен шашку, а из кобуры — пистоль.

— Братцы, вперед! Бей турок, пока они не опомнились! За мной! Ура!

Вот и вершина вала, здесь всё было в дыму. Горели вязанки ивовых прутьев, валялась перевёрнутая разбитая пушка, а вокруг неё лежало несколько разорванных и присыпанных землёй трупов. И этот знакомый уже запах пороха, горелого человеческого мяса и крови.

Из-за поворота траншеи выскочили сразу несколько турок. Их лица были закопчённые, в руках у двоих ружья, все же остальные сжимали в них кривые сабли.

«Бум!» — Лёшка на рефлексе пригнулся, и круглая свинцовая пуля впилась в землю у головы. Бах! Он, не целясь, нажал на спусковой крючок пистоля. Набегавший первым здоровяк взвыл и, перегнувшись вперёд, ткнулся в дно траншеи. Хлесь! Сабля поручика встретила в ударе турецкую и отбила её в сторону.

— Вашбро-одь, пригнитесь! — Здоровяк Савва чуть оттолкнул его в сторону и ударил вдоль всей траншеи из тромбона. Картечь словно гигантской метлой выкосила всю пятёрку.

— Ура-а! — В траншею запрыгнули первый, второй, третий пехотинцы! Они заполнили её всю и потом словно бы волной хлынули уже вовнутрь крепости.

Лёшка вскинул перед собой штуцер и бросился следом за солдатами. Один поворот траншеи, второй, завернув в третий, поручик вылетел на большой, выкопанный в земле четырёхугольник. В самом его центре какой-то пехотный офицер с трудом отбивался своей шпагой сразу от троих турок. Левая окровавленная рука его свисала плетью. Ещё немного — и ему конец, османы теснили его к стенке и уже праздновали победу. Убить русского на месте или попытаться взять его в плен — вот что их сейчас волновало.

— На-а! — Лёшка с ходу рванул дуло штуцера с клинковым штыком вперёд. Наточенная сталь с хрустом вошла в бок крайнему. Штуцер назад! И егерь успел прикрыться им от удара сабли сверху. Кривой клинок выбил сноп искр о прусскую сталь, а Лёшка, подшагнув правой ногой навстречу и закручивая своё тело против часовой, влупил резко прикладом в висок атакующего османа. Турок выронил саблю и кулём рухнул на спину, а поручик, вновь вернув штуцер в атакующее положение, шёл теперь на последнего противника. Тот не принял боя и, развернувшись, бросился к боковому ходу.

Бах! Его аж отбросило тяжёлой пулей вперед, и он повалился на землю.

— Вашбродь, с вами всё в порядке? — Ротный вестовой подскочил с дымящимся дулом фузеи к командиру.