Мы вернёмся (Фронт без флангов)

– Если через пять минут не скажете, где партизаны, всем вам будет капут!

– Партизаны? – спросил старик, не спуская глаз с подошедшего офицера.

– Вохин партизан? Шнелль, шнелль! – торопил обер-лейтенант.

– Хорошо. Я скажу, где партизаны… – Старик выпрямился.

Потешин затаил дыхание, приготовился выбить окно и бросить гранаты. Можно было бы и сейчас, немцы стояли кучно, но тогда погибнут и старик и женщина, и мальчишка…

– Партизаны вот где! – громко сказал старик и приложил руку к сердцу. – Все мы – партизаны! Знай и помни это, гитлеровская сволочь!

Старик плюнул кровью в лицо офицера, попал в чисто выбритую щеку.

Обер-лейтенант вскинул пистолет и вогнал пулю за пулей ему в грудь. Ударил упавшего старика носком сапога в лицо. Тогда лишь вытер кровавый плевок со щеки, отбросил носовой платок, тяжело ступая, подошел к женщине. Она по-прежнему опиралась спиной о забор, закрывала руками прижавшегося к ней мальчика.

Офицер прицелился в мальчика. Переводчик торопливо произнес:

– Если ты, дура-баба, не укажешь, где партизаны, твоего внука господин обер-лейтенант застрелит. Говори.

Женщина склонилась над мальчиком. Офицер поморщился и выстрелил ей в затылок. Падая, она подмяла мальчугана под себя.

У Потешина зашлось сердце. Левой ногой он вышиб раму слухового окна и тут же бросил гранату. Припал на колено и с упора о подоконник полоснул длинной очередью из автомата.

Достал и тех, кто пытался убежать.

Ему не отвечали.

"Так просто? – подумал он. – Неужели ни один не ушел?.. Их можно бить! И даже очень можно! Покорители Европы! Мы вас накормим русской землей!.."

Разведчик спрыгнул с чердака в сени и, держа наготове гранату, вышел на крыльцо.

Никто из немцев не шевелился.

Чуть в сторонке, задрав толстый зад, скрючился переводчик.

Потешин нагнулся над стариком, лежавшим навзничь.

Убили!

Осторожно приподнял пожилую женщину. Обрадовался, увидев испуганные глазенки мальчишки.

Жив!

– Дяденька, – почему-то шепотом говорил мальчик, выбираясь с его помощью из-под бабушки. – Не оставляйте меня одного. Я боюсь. Возьмите с собой… К папе… Он пулеметчик…

– Не оставлю, малец, не оставлю. Только вот не бросать же здесь деда твоего и бабушку вместе с фашистами.

Потешин бережно перенес старика и старуху в дом, положил на кровать, накрыл простыней.

Снял бескозырку, склонился в земном поклоне.

– Спасибо, родные…

Через несколько минут матроса и мальчика укрыл багрово-желтой листвой притихший лес.

4

Детство сержанта Семена Бондаренко прошло в тех местах, которыми отряд Млынского пробивался к линии фронта. Здесь Семен знал каждую тропку, по неприметным для другого следам мог распознать, что тут прошел зверь, какой зверь и какой его возраст. Отец научил, с которым часто и подолгу бродил по самым глухим лесным тропкам, по чащобам. Был отец большим любителем леса и всех его обитателей. Ружьем не баловался. Грибы собирал.

Поход с отцом по грибы был праздником. Собирались с вечера. Отец выставлял на крыльцо высокие сапоги и плетеные корзины. Тщательно чистил казанок, в заплечный мешок укладывал краюху хлеба собственной выпечки, баночку со сметаной, лук, пучок укропа, головку чеснока, без которых ни соленый, ни вареный гриб – не гриб.

Мать несердито ворчала. Ей думалось, что мальчишка устает в этих походах. Какая усталость, если все так интересно!

Отец вел с одного грибного места на другое. В березняке искали белый гриб. Здесь нужно было иметь острый глаз. Гриб норовил спрятаться под веткой, прикрыться опавшим листом, притаиться в траве. За рыжиками шли в молодые еловые посадки. Рыжики собирать – нужны терпение и осторожность. Гриб нежный. Поторопишься – шляпка сломается, а вся прелесть рыжика в его огненной шляпке. Не торопись! Стань на колени и не спеша высвобождай семейку рыжиков из травы. Потом уже срезай шляпки. Их укладывали в корзину рубашкой вверх – так войдет больше и гриб будет целей.

Отец любил расположиться с полными корзинами возле родника, тут же зажарить в казанке на сметане десяток-другой мясистых боровичков, выпить горилки и закусить жареными грибами. В такие минуты он был особенно разговорчив, любил потолковать о своей жизни. Последний разговор с отцом особенно глубоко запал в душу.

– Я в детстве увлекался физикой, – говорил он, – мечтал стать ученым, А вот, видишь, ученый из меня не получился. Только до преподавателя средней школы поднялся. Теперь вся надежда на тебя, Семен, не подведи физика-мечтателя: должен же выйти из рода Бондаренко хотя бы один ученый!

Отец подкладывал ему грибов и добродушно улыбался. Глаза его, искрившиеся в эти минуты, как бы говорили: "Ведь такую малость прошу, уважь, сынок".

Семен с отличием окончил среднюю школу, поступил на приборостроительный факультет Высшего технического училища имени Баумана. Переходил с курса на курс, не снижая оценок в зачетке ниже пятерок.