Мы - военные инженеры

Как-то у нас выдался особенно трудный день. Мороз закрутил свирепый, да еще с ветерком. А мы все равно "слушаем" небо, благо оно безоблачное и самолеты летают. Правда, высоких результатов не ждем, потому что помехи сильные от ветра в наушники лезут. Решили сделать перерыв. Зашли в палатку, чтобы перекурить и хотя бы немного согреться. Стоим вокруг раскаленной печки, тянем к ней озябшие руки и блаженствуем. Минут десять, наверное, прошло, не больше. И вдруг кто-то говорит:

- Товарищи, а ведь ветер-то вроде стих!

Прислушались - действительно. Быстро побросали окурки в печь - и на улицу. Оказывается, ничего подобного. Дует, проклятый, как и раньше. Даже, пожалуй, сильнее стал. Подойдешь к звукоулавливателю, и слышно, как звенят на ветру металлические раструбы. Вернулись в палатку - тишина! Кто-то в шутку предложил натянуть брезентовый чехол над всей испытательной площадкой. Дескать, и теплее будет, и ветер усмирим. Сначала мы посмеялись над этим, а потом серьезно задумались. Что, если и правда попробовать?

Дом, конечно, строить не стали. А большую брезентовую палатку соорудили и "спрятали" в нее звукоулавливатель. И поразительно: помехи от ветра почти совершенно исчезли! Правда, и шум двигателей стал слышен хуже, но все же какое-то перераспределение энергии в пользу нужного нам сигнала произошло. Поделились своим открытием с разработчиками. Они сразу же заинтересовались. От идеи соорудить шатер над установкой пришлось отказаться. Нельзя было допустить, чтобы шумы от самолетного двигателя поглощались брезентом. Ведь дальность обнаружения и без того была невелика. Однако сообща стали думать, что можно предпринять для снижения уровня паразитных шумов.

Прошло некоторое время, и на нашем полигоне появился необычный звукоулавливатель. Внешне он вроде бы ничем не отличался от своих собратьев. Но стенки рупоров у него были изготовлены не из металла, а из брезента. Мы с нетерпением ждали испытаний, которые должны были подтвердить или опровергнуть пашу догадку, и тщательно готовились к ним. Испытания прошли успешно. Вибрация стенок исчезла, и слухачи больше не жаловались на характерный "металлический" фон.

Затем на передних кромках раскрывов звукоприемников установили специальные обтекатели. Их по нашим чертежам изготовили на протезном заводе. Уровень паразитных шумов снизился еще больше. А вскоре на площадке акустической станции появился звукоулавливатель, сконструированный и изготовленный в Англии. Все увидели, что рупоры на нем из брезента. Следовательно, не только мы пришли к выводу, что металл лучше заменить другим материалом.

Должен отметить, что все предложения инженеров-испытателей и их замечания - если они, конечно, вели к улучшению тактических или технических характеристик приборов - быстро проводились в жизнь благодаря постоянному и тесному контакту с представителями промышленных предприятий, конструкторских организации, научных лабораторий и институтов. Эти представители были частыми гостями на полигоне. Вместе с нами работали многие специалисты исследовательских коллективов. Хорошо помню В. К. Иофе, Я. М. Гуревича, А. И. Ширского, А. И. Боброва и многих других.

Анатолий Илларионович Данилевский, например, разрабатывал для наших звукоулавливателей специальные микрофоны. Они должны были как бы настраиваться на определенные частоты: "открываться" для шума самолета и быть менее чувствительными ко всем остальным шумам. Внешне спокойный, неторопливый, Анатолий Илларионович неузнаваемо преображался, когда дело доходило до испытаний. Сам собирал экспериментальные схемы, сам крутил ручки звукового генератора, настраивая блок.

Если что-то не получалось, он на минуту замирал, пощипывая коротко подстриженные усики, а потом снова порывисто брался за паяльник. Анатолий Илларионович приезжал к нам и зимой, и летом; работал он не только днем, но и ночью. Успокаивался Данилевский только тогда, когда находил разгадку, убеждался в правильности или ошибочности своего предположения.

Полной противоположностью ему по складу характера были молодые инженеры Василий Матвеевич Малинин и Владимир Николаевич Романов. Первый из них проектировал устройства и схемы для наших приборов, рассчитывал их. Второй был конструктором и материализовал идеи своего коллеги и друга. Его задача заключалась в том, чтобы придать эскизным наброскам производственную определенность: наиболее рационально разместить детали на платах, "втиснуть" их в требуемые габариты и так далее. Естественно, что между ними частенько возникали споры. Но спорили они в какой-то особенной, сверхинтеллигентной манере.

- Я вас уверяю, дорогой Василий Матвеевич, что это оптимальный вариант конструкторской схемы. По меньшей мере уже десять прикидок сделано...

- Вы очень огорчаете меня, уважаемый Владимир Николаевич. А я-то, чудак, по наивности полагал, что вы непревзойденный специалист в области конструирования! Может быть, попробуете еще разок! Сделайте это ради меня...