Мы восстанем завтра

– Приказываю держаться! – Майор требовал. – Еще не все жители эвакуировались! Как поняли?

– Держимся, – хрипел раненый Ведерников.

– Продержись десять минут, батальон Сечина выехал. Как понял меня, прием?

– Попробуем, – ответил бросающий за окно гранаты Зяблов.

А не слышавший всех этих переговоров Колодин, подбив БТР, израсходовав все патроны, с криком:

– Ну, сволочи! – схватился в рукопашной схватке…

Глава 24

Эдик Лаптев записался в ополченцы сразу, как только из областного центра прибыл офицер для формирования будущего подразделения. Не потребовалось ни пламенных речей, никакой другой агитации. Он сам рвался в бой. Впрочем, не важно. И вот сейчас Эдик сидел на третьем этаже жилого дома и, меняя очередной магазин, последними словами материл себя за собственную опрометчивость. Его руки подрагивали, по всему лицу из мелких, расцарапанных бетонным крошевом ранок сочилась кровь. В ушах бухало. По зданию, где он находился, била бээмпэшка. При каждом разрыве Эдик вздрагивал, но продолжал стрелять. Но вот автомат, выплюнув последнюю гильзу, щелкнул затвором. Ударил вхолостую боек, и сразу стали отчетливо слышны шлепки ударяющихся о здание пуль, щелканье осколков. От близости этих звуков стало еще страшнее. Лаптев втянул голову в плечи, отстегнул пустой рожок, не глядя бросил его в карман и потянулся левой рукой к разгрузке. Достав очередной магазин, он перезарядил оружие, высунул ствол в пробитую в стене брешь и, не целясь, выпустил по врагу длинную очередь. Видимо, куда-то попал, потому что ему тотчас ответили. Эдик отпрянул, низко пригнувшись, перебежал в соседнюю комнату, упал на пол. Здесь брешь оказалась пробита у самого плинтуса. Не высовывая ствола автомата, осмотрелся – метрах в ста мелькнул и пропал из виду боевик с рыжими волосами и такого же цвета бородой – в лучах солнца их цвет виделся совершенно отчетливо. Эдик продолжил наблюдение и увидел второго боевика, крадущегося в тени здания, лицо которого оказалось чересчур черным, чтобы объяснить это падением тени.

«Негр. Наемник», – мелькнула мысль, в то время когда к темномордой фигуре потянулась линия прицеливания. В доли секунды Лаптев заставил себя успокоиться, задержал дыхание. «Ровная мушка, плавный спуск», – мягко потянул спусковой крючок. Отдачи он не почувствовал, только увидел, как, клюнув носом, заваливается вперед «иностранный гость», как, нелепо размахивая руками, пытается сохранить равновесие и, наконец не удержавшись, падает лицом в давно не кошенную клумбу.

– Получи, падаль, получи! – Эдуард для верности всадил в неподвижно лежащего «хоббита» еще несколько пуль и сменил позицию. Никаких чувств от убиения человека, кроме здорового (или нездорового? – как посмотреть) злорадства, он не испытывал. Он знал, за что сражался, что оберегал – в деревне у Лаптева остались родители, две сестры и маленький братишка. Это, собственно, и все, что у него в этой жизни было. В свои двадцать лет он не успел ни как следует влюбиться, ни свершить чего-либо важного, но отдавать кому-либо свое ВСЕ он не собирался.

– Эд! – Раздавшийся крик принадлежал командиру отделения сержанту Золотареву. – Эд, слева… Слева нас обошли. За мной, давай за мной!

Сердце окончательно рухнуло в пятки. Налившиеся свинцом ноги с трудом вынесли Эдуарда из комнаты. Сбегая по лестнице, он пару раз споткнулся о ступени и едва не загремел вниз. С трудом оба раза удержав равновесие, Лаптев вывалился из подъезда и бросился вслед за Золотаревым. Из здания выбежало еще несколько ополченцев. Не успели они завернуть за угол здания, как напоролись на бегущих боевиков. Золотарев выстрелил первым, два ваххабита упали, остальные метнулись в сторону. Раздались ответные выстрелы. Золотарев нелепо попятился, выронил оружие из рук. Эдик видел, как сержант опустился на колени и, наклонившись вперед, уткнулся лицом в асфальт. Кто-то из ополченцев, подхватив Золотарева под мышки и в поисках хоть какой-то защиты, поволок за стоявшую во дворе «Ниву». Эдик застыл. Все происходящее виделось ему в невероятно замедленном темпе, словно кто-то взял и притормозил время или придержал крутящуюся пленку. Затем время внезапным скачком рванулось вперед, наверстывая упущенное. Все замелькало, сливаясь в невероятный калейдоскоп действий. Палец на курке, очередь, рывок к укрытию. Разрыв гранаты, еще один. Палец на кольце гранаты, взмах руки, взрыв и почти сразу еще несколько. Облако черного дыма совсем рядом, и бетонная крошка в лицо. Тяжелое падение справа, чей-то стон слева и бесконечные выстрелы, свист пуль, визг осколков.

– Помоги… – хрип за спиной. – Помоги… – Едва слышная мольба о помощи.

Лаптев вздрогнул, резко обернулся – на открытой площадке, лежа на боку, зажимал живот окровавленными руками один из вместе с ним выбежавших из здания мужиков. Камуфлированный китель на груди стонущего тоже окрашивался кровью.