Мы вовсе не такие

Раньше ученые предполагали, что кровь у жирафа особенно густая, теперь же выяснилось, что она почти не отличается по. своей консистенции от человеческой. Зато в ней, как, впрочем, и в крови верблюда и ламы, вдвое больше красных кровяных телец — эритроцитов, — чем у нас.

Одна только голова жирафа имеет подчас в длину целый метр. Кишечный тракт — девяносто один метр, сердце может весить свыше одиннадцати килограммов, в сорок раз больше человеческого. Когда измерили толщину стенки сонной артерии, ведущей от сердца к голове, оказалось, что она составляет полтора сантиметра!

Для измерения кровяного давления у жирафа Гэтцу были необходимы все же живые, а не мертвые животные, так что ему пришлось нескольких жирафов изловить. В Восточной Африке это делается весьма несложным способом, без особых хлопот. Их либо загоняют в крааль-ловушку, либо едут на джипе рядом с бегущим животным и с помощью длинного шеста набрасывают ему на шею петлю[11]. Профессор Гэтц применил, однако, на мой взгляд, гораздо более сложный и не слишком надежный способ. Он выдалбливал отверстие в обычной ружейной пуле, закладывал туда усыпляющее средство, быстро растворяющееся в воде, а следовательно, и в крови, и всаживал такую пулю из обыкновенного ружья с расстояния примерно пятьдесят метров в круп жирафа. «Лук и стрелы были бы удобней, — делился он потом своими впечатлениями, — потому что тогда получалось бы меньше легких ранений, когда попадаешь не в то место, куда целился».

Спустя три четверти часа после выстрела жертва уже лежала на земле. Гэтц возил с собой огромную кучу разборных стальных труб, из которых быстро свинчивали клетку вокруг обездвиженного животного; затем он вводил ему лекарство. Как только жираф был снова на ногах, можно было приступать к обследованию — убежать пленник уже никуда не мог. С помощью электрокардиографа удалось выяснить, что сердцебиение у жирафа, несмотря на необычный внешний вид животного, не сильно отличается от нашего: сто ударов в минуту. То же относится и к шумам, прослушиваемым в сердце. Он делает пятнадцать вдохов и выдохов в минуту.

Потом ученый со своими помощниками приступал к измерению кровяного давления. Для этого обезболивали участок у основания шеи и вводили через надрез в сонную артерию тонкий резиновый зонд длиной два с половиной метра. В наконечнике этого зонда находилось немного радиоактивного кобальта, с тем чтобы можно было снаружи с помощью счетчика Гейгера проверять, до какого места в шее поднялся зонд. Таким образом удавалось доводить его вверх по сонной артерии до самого основания черепа и измерять там соответствующей аппаратурой кровяное давление. В поднятой вертикально шее оно составляло двести миллиметров ртутного столба. Когда животное опускало голову к земле, кровяное давление вопреки ожиданиям не поднималось, а, наоборот, даже снижалось до ста семидесяти пяти миллиметров. Объяснение этой загадки кроется, по-видимому, в особых клапанах, перекрывающих большую шейную вену. Они способны прерывать поток крови таким образом, чтобы в этой вене сохранялось повышенное давление даже в тех случаях, когда в более мелких артериях (которые в свою очередь тоже могут быть перекрыты клапанами) наблюдается пониженное давление. Так что мощная шейная вена, функция которой, вообще-то говоря, обеспечивать отток крови к сердцу, временами служит своеобразным кровяным депо, наличие которого выравнивает кровяное давление в мозгу.

Даже когда эти жирафы, пройдя через подобные исследования, затем с зашитой маленькой ранкой на шее продолжают разгуливать по саванне, мне все равно их жалко. Особенно когда я думаю о том, что тысячи этих интересных животных и так бесцельно пали от руки бездумных стрелков, развлекающихся в Африке. А ведь их нигде больше не встретишь, эти удивительные «башни на четырех ногах», — ни на одном другом континенте их нет.

Исследования доктора Гэтца, возможно, и принесли какую-то пользу людям, летающим в самолетах, но самим жирафам, их спасению, мало чем помогли. Однако все же я извлек из его опыта некоторую для себя пользу: я понял, что можно с небольшого расстояния усыплять на время диких животных с тем, чтобы их метить. Как удобно и легко можно таким способом метить цветными метками антилоп, бегемотов, даже слонов, чтобы затем иметь возможность прослеживать их миграции, границы их «владений», семейную жизнь, субординацию в стаде и многое другое. Ведь нам еще так много надо узнать о крупных диких животных Африки, чтобы сберечь их в национальных парках и создать им благоприятные условия для выживания.