Мы вовсе не такие

Во время уборки помещения, хождения взад и вперед Айхгорну необходимо соблюдать никем не установленные, но строгие правила: последовательно проходить из одной клетки в другую и предупреждать свое появление громкими окриками. Все это с годами уже вошло в привычку и неукоснительно соблюдается. А то, если Отто окажется чем-то недоволен, он начинает самым невинным образом надвигаться задом или боком на служителя, стараясь прижать его к стене или загнать в угол. Потом медленно опускается со своих высот голова и начинает примериваться, с какой стороны стукнуть по «нарушителю». Но Айхгорн обычно не дает делу зайти так далеко — кто умней, тот уступит или не даст поставить себя в такое положение, когда приходится признать себя побежденным. Поэтому Айхгорн заранее, вроде бы совсем случайно, уступает дорогу забияке.

Силой тут ничего не сделаешь. Отто даже не понимает, что ему следует бояться кнута. В таких случаях он сейчас же старается доказать, что хозяин в своих владениях он и что сил у него побольше, чем у этого нахального двуногого существа, размахивающего какой-то палкой у него под носом. Отто и на самом деле хозяин положения: что может сделать карлик против такого великана?

Отто и все члены его «семьи» получают в день по четыре килограмма овса и сколько душе угодно самого лучшего люцернового сена. Помимо этого, им дают еще мелко нарезанные яблоки, лук-порей, редьку, иногда бананы и главным образом морковь. Осенью и зимой в рацион жирафа добавляется еще молодой овес, который мы специально проращиваем целыми центнерами в необыкновенной электрической машине, установленной в отдельном помещении при кормовой кухне зоопарка. Что касается питания, как видите, им здесь отнюдь не хуже, чем у себя дома, в Африке. Но для того чтобы они окончательно не отвыкли от своего «домашнего» корма, наши садовники каждое лето срезают целые охапки зеленых веток акации, вяжут из них веники и вывешивают для просушки на хозяйственном дворе под крышами сараев, в которых аккуратно высятся целые башни из транспортных ящиков с их английскими, французскими, испанскими надписями, таможенными штемпелями и приклеенными квитанциями пароходных компаний из всех частей света.

Листья акаций необходимы жирафам еще и по другой причине. Когда такой гигант поднимает кверху свой хвост, увенчанный массивной кистью из черных волос (по форме напоминающий мухобойку), то из-под него должно сыпаться на землю так, словно кто-то высыпает из кастрюли сырой горох. «Горох» этот должен раскатиться по земле в разные стороны. Если этого не случается и шарики склеиваются между собой словно вареный горох, то с жирафом что-нибудь не в порядке — он болен. И вот тогда-то пара веников из акации, которые служитель приносит посреди зимы из сарая, может совершить чудеса; посмотришь на другой день — уже все нормально. Что касается жирафов, то они не так придирчивы к еде — преспокойно съедят листья вместе с основной частью веток. Окапи, те «аристократичней»: обирают с веток одни только листочки.

Каждый раз, когда я возвращаюсь из Африки домой, я вспоминаю, что опять не сумел многого узнать в отношении поведения животных на воле, что так необходимо для лучшего ухода за ними в неволе. Так, к примеру, мне давно хочется установить, что означает взаимное облизывание, или скорей «обсасывание» гривы у жирафов. Что это? Ласка? Или они ведут себя так только в условиях зоопарков, потому что им не хватает какого-то вещества в кормах? Иной раз они способны заниматься этим в течение четверти часа, и волосы на их гриве стоят после этого торчком и бывают совершенно мокрыми, как у дамы после мытья головы.

Должен признаться, что мне до сих пор так и не удалось выяснить, занимаются ли жирафы и в Африке, на воле, подобными «головомойками».

Мамаша Лиза, барышня Лотхен и маленький Туло гораздо добродушней, чем Отто, и сговорчивей, чем он. Они обычно без всякого сопротивления идут туда, куда им велят. Отто же злится из-за каждого нового служителя, который замещает Айхгорна, когда у того выходной. Завидя новичка, наш самец рывком вскидывает голову и тычет в его сторону передней ногой. Правда, надо отдать ему должное: он больше «делает вид», что хочет ударить, просто пугает. Всерьез напасть он, пожалуй, не решится. К счастью, в нашем жирафнике повсюду есть двери или навесы, где можно укрыться в случае опасности. А на открытой смотровой площадке можно спастись в огораживающем ее рву. Достаточно спуститься по ступенькам ведущей к воде косой лесенки, и ты в безопасности: жирафы никогда не решатся туда ступить. Они с величайшей осторожностью остановятся у края рва.