Мы все актеры

ШАРИФ: У нас дети всегда остаются в семье отца.

ШУРКА: Исламский мир, блин. Свои законы. (Раздается условный стук №1 в заднее окошко, выходящее на стенку сарая). Где Холера, блин? (Быстро отворяет дверцу чулана, заталкивает туда Озода, Сабира и Олега. Закрывает их, задергивает шторку, придвигает стул, сажает Шахзоду). Ну ты, Шухеразада, сиди тихо. (Входят двое ментов, синхронно берут под козырек).

МЕНТЫ (хором, в унисон): Прошу предъявить документы. (Шурка бросает на стол паспорт. Менты хватают его с двух сторон за обе створки, как раковину с жемчужиной, сдвинув головы и упёршись друг в друга лбами.) Гражданка Российской Федерации… регистрация на шесть месяцев… не просрочена… с дочкой… где дочка?

ШУРКА (резко): Спит. Предъявить?

АЛЁНКА (через расстоянья): Мама, я не сплю.

МЕНТЫ (вместе): Не треба. (Шариф протягивает замусоленные от вечных проверок ксивы на себя с женой). Граждане СНГ… регистрация на три месяца… не просрочена… без детей…

ШУРКА (нагло): Не вышло? (Человек в маске показывает длинный нос, не свой собственный из-под маски, а фигурально показывает. Менты по-прежнему одновременно прикладывают руку к козырьку и удаляются с важными физиономиями. Шахзода поскорей вскакивает со стула. Трое мужчин, нагнув головы, выходят из чулана.) Ну, Холера, только приди, блин.

ШАХЗОДА (надевает пуховый платок и пальто с воротником из синтетического меха): Пойду мыть магазин. У нас дети крепко спят. Может быть, Шариф устроит меня в цех. Если место будет.

ШУРКА: Эксплуатация женщины Востока… гастарбайтеры, блин… крохоборы…

ШАХЗОДА: Далер и Тахмина смогут там играть с другими детьми… таджики, узбеки…

ШУРКА: Еще азера, блин… про них забыла? В общем, ясли… семья, блин, называется… это что, Роза Люксембург придумала?

ШАХЗОДА: Розы я укрыла снегом, чтобы было тепло.

ШУРКА (разоряется): Коран с детсада… смычка, блин… (Все четверо мужчин хранят недоброе молчанье. Шахзода обувается и уходит в темноту.)

ЗАНАВЕС

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

По закрытому занавесу бродит яркое пятно света от мартовского солнца. Висит препорядочная Сосулька. На голой ветке сидит невзрачная Синица. Вдоль авансцены вышагивает в армейских ботинках узкоплечий Олег, оттянув двумя руками ремень с тяжелой пряжкой. Марсик крутится у него под ногами, задравши темный, не в масть, пушистый хвост.

СОСУЛЬКА: Кап-кап-кап…

СИНИЦА: Тень-тень-тень…

МАРСИК: Мяяяу…

ОЛЕГ: Перезимовал, блин… без удобств, блин… пора расти над собой… на работе одни мужики… задержка в росте, блин… (Печатает шаг, лицо серьезное).

ЗАНАВЕС ОТКРЫВАЕТСЯ

Молодая зеленая листва. В криво навешенную хлопающую от ветра калитку входит Олег, без рубашки, с золотым крестиком на груди, в пятнистых штанах и омоновских ботинках. Шариф, Озод и Сабир копают грядки ржавыми лопатами. Ирина Сергевна в тренировочном костюме и Шахзода в халате что-то сажают. Холера на скамье, в данном случае садовой.

КУКУШКА: Ку-ку… ку-ку… ку-ку… (запнулась).

ОЛЕГ (к Ирине Сергевне): Вы, блин, напустили сюда черно…

ИРИНА СЕРГЕВНА (поспешно): Да, тесновато… ладно… в тесноте – не в обиде…

ОЛЕГ: И вообще, мне в качестве условия проживанья необходим телефон. Вот если бы Вы провели, тогда было бы о чем говорить.

ИРИНА СЕРГЕВНА (с отвалившейся челюстью): У Шуры мобильник…

ОЛЕГ (медленно): Не в этом дело. Мне по роду занятий нужен интернет.

ИРИНА СЕРГЕВНА (хватается за забор): Ведь Вы охранник…

ОЛЕГ (с расстановкой): В фирме по закупке валюты. В центре событий. Мог бы свою капусту рубить. (Шурка стоит в дверях с напряженным выраженьем лица).

ИРИНА СЕРГЕВНА: Я узнавала год назад… тогда стоило тридцать пять тысяч… сейчас, должно быть, дороже… и канаву копать от старого клуба… подвеску не разрешили…

ОЛЕГ: А если дать на лапу?

ШУРКА: Не грузи, блин, хозяйку.

ОЛЕГ (решительно): Трамплин для скачка я себе, блин, обеспечу.

ИРИНА СЕРГЕВНА (миролюбиво): Пошли погреб утеплять… пока выходные… а то на будущий год у нас опять трубы померзнут…

ШУРКА: Эти хоть, блин, не лопаются.

ИРИНА СЕРГЕВНА: Будем с ведрами таскаться. Готовь летом сани, а зимой телегу.

ОЛЕГ (сумрачно): Не хотелось бы в праздник.

ХОЛЕРА (услыхала со своей скамьи, возглашает сурово): Отцы и деды воевали. (Человек в маске бьет Холеру пыльным мешком по голове. Пыль стоит столбом в лучах весеннего солнца.)

ИРИНА СЕРГЕВНА: Еще два дня впереди.

ОЛЕГ: Завтра я уезжаю в Москву. И вообще меня со дня на день могут услать в длительную командировку. (Шурка вздрагивает. Олег сдергивает с веревки просохшую рубашку и поднимается на крыльцо, натягивая ее. Исчезает за дверью.)

ШУРКА: Оттаяли… весна, блин. Москва, блин, рядом. Паспорт чистый, без штампа. Он себе, блин, найдет и с квартирой, и с интернетом.

ИРИНА СЕРГЕВНА: Полно беду-то накликать…

ШУРКА: Где уж нам уж выйти замуж… мы уж так уж как-нибудь… (Олег возвращается с Лёней и Аней. Та несет пакет, оттягиваемый с одной стороны бутылкой.)

ОЛЕГ (к Лёне): Зато у меня была цель в жизни.

ШУРКА: Какая? смыться оттуда? Когда я, блин, позвонила, ты, блин, билет в тот же день взял. Недолго, блин, думал… пока ботинки и куртку одевал…

ЛЁНЯ (садясь к садовому столику): Чтой-то стало холодать…