Мы все исправим (СИ)

Уличный шум становился все тише, потихоньку подкрадывался вечер, но Аз этого не замечал. В часы вдохновения он забывал о еде, и к кувшину с водой на столе тянул незанятую руку даже не глядя. Когда оставался один поднос, и стало заметно темнее, он просто захватил с собой все что нужно, и вышел во двор, где нашел пару удобных пней от незапертого дровника, и продолжил. Он сначала хотел изобразить Азгород видом с горки Лихой, что была неподалеку от города, но вспомнил, как во сне пролетал над миром где-то в невообразимой вышине... И через несколько часов, уже при свете нескольких масляных светильников, в окружавшей его тьме, почти такой же, как там, наверху, красовалась подробная, яркая и выразительная карта известного, и местами неизвестного мира, с мелко подписаными значительными городами, обозначенными тысячами условных значков горами, лесами, пустынями... Карта была как живая, словно он пролетал над миром в бесконной летящей повозке и видел все это из небольшого круглого оконца...

Когда Аз закончил, обнаружилось, что на дворе глубокая ночь, руки отваливаются, а он зверски хочет есть и спать. Преследуя первую цель, он прошел к себе в комнату, где предусмотрительный Молчан, понимающий и принимающий причуды своего ученика, оставил на столике еду. Аз со скоростью голодной кусаки уплел все едва ли не с посудой, и, не раздеваясь, завалился спать.

В эту ночь ему снилась глупая, ненавязчивая ерунда вроде кукарекающего учителя, нацепившего позорищный наряд курочка, или визорского оральщика, издающего на площади перед всем честным народом указ о немедленном повороте течения реки Ливной вспять.

Мозг, словно утомленный серьезностью обладателя, стремился сбросить ее излишки и слегка развлечь хозяина...

.

Его кто-то усиленно тряс сухой, костистой рукой за плечо. С трудом открыв глаза, Аз повернулся на кровати. За окном еще не совсем встало весеннее солнце, а перед ним стоял учитель.

Аз, ты нужен мне внизу,- сказал он, и молча вышел, закрыв за собою дверь. Ученик, прогоняя сон, мотнул головой. После вчерашнего художественного подвига он чувствовал себя выжатым. Ему хотелось спать без перерыва дня три, но, понятное дело, это было сложно. С какого перепугу я понадобился ему в такую рань!?- без восторга думал он, торопливо одеваясь и умываясь холодной водой из миски на столе. Закончив, он вышел вниз, и, с легким удивлением увидел свои блюдца-картины поставленными у длинного стола к стене, так, чтобы на них хорошо падал свет из окон. Они были уже обожжены в печи- видно, мастер постарался. Зарделись первые лучи солнца, и его работы заиграли всеми красками.

Скажи мне, как ты это сделал?- без выражения спросил Молчан. -Такого не умею ни я, никто из моих знакомых мастеров, ни из тех, кого я учил до тебя. Такого мне не доводилось видеть даже в стольном городе Орме... Пока его не сожгли... Да и в Милане тоже.