Мы все худели понемногу

— А затем, что все больно хитрые стали. Ведь знают же, что регистрация в Москве временная, а все равно рожают детей и пытаются выбить квартиру из строительного комбината. Нанимают адвокатов, судятся годами. И откуда только деньги берут? В столицу-то приезжают нищие, словно церковные мыши. — И администратор многозначительно покосилась на скромную одежду девушки.

Аня поставила свою подпись на казенном бланке и тут же забыла об этом инциденте. А вспомнила через четыре месяца, когда у нее в животе зашевелился ребенок...

* * *

Лариса сделала последнюю затяжку и погасила окурок в блюдце.

— Как же она пропустила все сроки? — удивилась я.

— А так. Попробуйте сами учиться и работать на трех ставках — собственную фамилию забудете, не то что крестиком в календаре «красные дни» отмечать. Анька каждый день в одиночку все общежитие драила, приползала за полночь в комнату и падала на кровать как подкошенная. И откуда только силы брались? Худющая она была, даже косточки просвечивали. Хорошо хоть потом, уже к концу беременности, немного поправилась.

— А от кого был ребенок?

— От Никиты, от кого же еще. Я ей сразу сказала: «Иди к нему, пусть он тебя содержит. Может, еще женится, если совесть осталась». А она уперлась: «Не хочу ему жизнь портить, сама выращу малыша». А как сама-то? Ее ведь до родов из милости в общежитии оставили. Но после рождения ребенка — все, на улицу.

Лара пригорюнилась и принялась задумчиво водить наманикюренным пальчиком по столу.

— Когда Аньку в роддом увезли, мы с девчонками собрались и решили ей помочь. Договорились, что каждая возьмет себе по полставки уборщицы, это получается по одному этажу, а по документам на работе по-прежнему будет числиться Аня. Ну и зарплату, соответственно, будут ей платить. Уже даже получили согласие администратора. Оставалось только директора уломать, чтобы он ее не отчислял. А Анька взяла и пропала.

— Пропала? — поразилась я.

— Да, ни слуху ни духу. Ну, куда ей еще было после родов идти, кроме как в общежитие? Некуда! Здесь у нее одежда, подруги — да все. А она не вернулась. Сгинула.

— А ты пробовала ее искать?

— Конечно. Сначала позвонила в роддом, а мне говорят: «Выписалась». Я не поверила и сама приехала в приемное отделение. Они подтвердили: точно выписалась. А дома-то Анька не появлялась, ни одна, ни с ребенком! Ну, я пошла в милицию и написала заявление о пропаже человека, вернее, двух людей. Они сначала не хотели его брать, но я пригрозила им, что напишу президенту. Тогда только взяли.

— И что?

— А ничего хорошего. Меня потом участковый вызвал и говорит: «Факт пропажи человека не подтвердился», — спите, мол, спокойно. Я возмутилась: «А где же она тогда, если не пропала?» А он наклоняется ко мне и ласково так говорит: «Не лезь ты в это дело, если жизнь дорога. Забудь про Люли-Малину, как будто ее и не было вовсе». У меня аж мурашки по коже пробежали. Я почему-то сразу поняла, что Аньки уже нет в живых.

— Что же с ней могло в роддоме случиться?

Лариса снисходительно взглянула на меня:

— Вы что, только вчера родились? Да что угодно! Например, могли распотрошить на донорские органы и Аньку, и ее ребенка. Видят, что лимита общаговская, родственников нет, и никто ее не хватится, ну и пустили под нож. Сегодня такое сплошь и рядом. Это же мафия!

Я в сомнении покачала головой. Не исключено, что девушка насмотрелась фильмов ужасов (или начиталась российских газет, что почти одно и то же). Разве возможно, чтобы в московском роддоме бесследно пропала женщина с ребенком? Да нет, это какой-то бред!

Я вытащила Анин договор пожизненного содержания пенсионера и посмотрела, какое там стоит число. Получалось, что он составлен спустя пять месяцев после того, как Аню увезли в роддом. Значит, есть надежда, что она жива-здорова и даже разбогатела, раз смогла заплатить старухе Копейкиной тысячи долларов за квартиру. Или же договор от имени Анны Сергеевны Люли-Малины подписал кто-то другой?

Как бы то ни было, прояснить ситуацию я смогу, только если отправлюсь по следу девушки.

— А где находится роддом? — спросила я Лару.

— Кантемировская улица, дом 10, отсюда три остановки на троллейбусе. Аня лежала во втором отделении.

Глава22

Приемное отделение родильного дома встречало будущих мам и их провожатых резким запахом краски. И в чью только голову пришла счастливая мысль делать ремонт в конце марта?

В регистратуре сидела необъятных размеров тетка, своим злобным видом живо напомнившая мне Жучку из общежития. Я поняла, что без подкупа не обойтись.

Я просунула в окошко пятьдесят рублей и спросила:

— Как мне пройти во второе отделение? Здесь недавно рожала моя подруга, она забыла одну вещь и просила меня ее забрать.

Тетка ухватила купюру и резонно заметила:

— Только если вещь была ценная, ее могут не отдать.

— Нет, не ценная, просто дорога подруге как память.

— Тогда поднимайтесь на четвертый этаж и спросите тетю Машу, сестру-хозяйку. — Тетка высунулась из окна и крикнула: — Нин, пропусти женщину!

Десять минут я плутала по четвертому этажу, пока сзади меня не окликнули:

— Чего ищете, женщина?